Эти дельфиновые научились добывать себе пропитание, не распугивая добычу   ультразвуковыми сигналами.

Тихоокеанские косатки очень умны и исключительно осторожны, когда дело идёт к обеду. (Фото Denis Scott / Corbis.)    Ультразвуковые щелчки и   посвистывания, издаваемые китообразными,   хорошо известны. Это и способ общения, и эхолокация при поиске пищи. И тут возникает следующий   парадокс. Хищные косатки едят не только рыбу, но и других морских млекопитающих —   тюленей и дельфинов, кои обладают исключительным слухом.

    Вопрос: как косаткам это удаётся   — находить добычу, не потревожив её?

    Фолькер Дике из Университета Сент-Эндрюс (Великобритания) и Рюдигер Риш из Университета Северной Каролины (США) исследовали охотничье поведение   кочующих косаток вблизи тихоокеанского побережья Аляски и Канады. Учёные   использовали специальные подводные микрофоны, позволявшие слышать даже треск   костей при пережёвывании дельфинами своих жертв.

    Наблюдение за косатками показало, что те демонстрируют довольно сложное охотничье поведение. Словно   спецназовцы, они прочёсывают большую территорию, построившись веером, с   расстоянием между особями в несколько сотен метров. При этом они плывут молча,   не переговариваясь и не сканируя подводное пространство эхолотом. Как только   кто-нибудь один замечает добычу, подводный «эфир» взрывается от сообщений, группа собирается на обед. После «обеденного перерыва» косатки снова замолкают и   продолжают патрулирование территории. Подробнее об этом любопытном исследовании   можно узнать из статьи в журнале Behavioral Ecology and Sociobiology.

    Члены группы не могут видеть   соседа, поскольку прозрачность этих вод невелика из-за постоянного таяния льдов,   прибывающих из Арктики. Остаётся только догадываться, как косаткам удаётся   сохранять боевой порядок, не общаясь и не видя друг друга. Исследователи   предполагают, что это поведение — возможно, результат тщательных «репетиций».   Известно, что косатки обладают педагогическими способностями и могут натаскивать   молодняк в части охотничьих тактик.

    Любопытно, что подобным   поведением отличаются только кочующие дельфиновые. Оседлые особи свободно   пользуются эхолотом, охотятся исключительно на «глухую» рыбу и демонстрируют   совсем другое поведение в группе.

Источник:  КОМПЬЮЛЕНТА

Морские леопарды — одни из самых умелых и свирепых морских хищников. Эти тюлени охотятся на пингвинов и других, более мелких тюленей, разрывая их на части почти в мгновение ока. Легко догадаться, что главное оружие у морских леопардов, как и у наземных хищников, — их острые и мощные клыки.

Самка морского леопарда показывает зубы. (Фото Wayne Lynch / Corbis)Однако любопытно, что при этом морские леопарды освоили более мирный способ питания, подобный тому, которым пользуются киты. Эти тюлени научились процеживать воду сквозь зубы, оставляя себе мелкую добычу вроде криля. На самом деле зоологи давно подозревали, что морские леопарды могут так питаться: на это указывало строение их зубов, располагающихся позади клыков. Эти зубы напоминали такие же у некоторых ископаемых китов. Впоследствии киты усовершенствовали свой цедильный аппарат, но его эволюция могла начаться именно с таких зубов, которые сейчас можно видеть у морских леопардов.

Однако долгое время это было не более чем гипотезой, пока учёным из Университета Монаша (Австралия) не удалось подтвердить такой способ питания, сняв кормящихся хищников на видео.

Эксперимент ставили с двумя морскими леопардами, содержащимися в сиднейском зоопаркеТаронга. Тюленям спускали узкие ящики, в которых лежали небольшие рыбки. Хищники не могли схватить их, как обычную добычу. Зато могли всосать — что и делали. Камера запечатлела, как морской леопард втягивает в рот рыбу, а избыток воды выбрасывает ротовыми боковинами.

Мощные губы тюленей позволяют создать необходимую всасывающую силу, а треугольные зубы не выпускают добычу, когда леопард выдавливает воду изо рта. По-видимому, другие тюлени не способны на такой фокус: калифорнийские морские львы в таком же эксперименте выплёвывали вместе с водой добычу.

Как пишут исследователи в журнале Polar Biology, им впервые удалось увидеть такой способ питания; до сих пор никто не знал, как морские леопарды справляются с мелкой добычей, хотя известно, что криль составляет весьма заметную часть их рациона. Правда, эти данные получены на животных, обитающих в неволе, но есть косвенные доказательства, что и дикие поступают так же. Исследователи проанализировали строение 26 тюленьих черепов и обнаружили, что разные зубы у них снашиваются в разной степени: те, что лежат за клыками, стачиваются гораздо медленнее, что косвенно говорит об их скорее фильтрующей, нежели кусающей и рвущей роли.

За один присест леопард может втянуть в себя только одну небольшую рыбку, но если речь идёт о более мелком криле, порция добычи будет довольно велика. А благодаря гибкой шее и стремительным движениям зверь способен прицельно бить туда, где плотность криля максимальна. Учитывая высокую концентрацию этих мелких ракообразных в антарктических водах, было бы странно, если бы тюлени в конце концов не включили их в свой рацион.

Впрочем, имея в виду привычный образ жизни морских леопардов, такое фильтрование воды можно посчитать странным и удивительным. Это всё равно, как если бы мы узнали, что африканские львы, помимо зебр и антилоп, охотятся ещё и на мух, хватая их пастью, словно сачком.

Источник: КОМПЬЮЛЕНТА

Черепахи спасались от засухи в небольшом водоеме и были погребены потоком грязи.

Захоронение черепахНемецкие палеонтологи вместе со своими китайскими коллегами обнаружили на территории Синьцзян-Уйгурского автономного района Китая массовое захоронение черепах, чей возраст составляет более 160 миллионов лет (конец средней юры). Описание находки опубликовано в журнале Naturwissenschaften.

Местонахождение было открыто в ходе совместной китайско-немецкой экспедиции в 2008 году в пустыне недалеко от города Шаньшань. «Кости там лежат на костях, сначала мы не поверили своим глазам», -- рассказал Оливер Вингз, один из ее участников и соавтор статьи. В 2009 и 2011 году палеонтологи более подробно обследовали местонахождение и пришли к выводу, что слой с залежами ископаемых черепах тянется на 30 метров в длину и на 2 метра в глубину.

Исходя из средней плотности останков (на квадратный метр приходится 36 панцирей), ученые рассчитали, что массовое захоронение содержит примерно 1800 черепах, что в два раза превосходит общее количество черепах этого возраста, обнаруженное в других регионах Земли. Большинство из них относится к пресноводным черепахам ископаемого рода Annemys, средняя длина их панцирей в захоронении составляет 15-20 сантиметров.

Ученые предполагают, что в конце средней юры климат на севере современного Китая был муссонным, так что для региона было характерно чередование сезонов дождей и засушливых периодов. По-видимому, во время очередной засухи множество черепах собралось в пересыхающем водоеме, как это происходит в наши дни в Австралии. Однако дожди начались слишком поздно, так что черепахи погибли и затем были погребены потоком грязи.

Источник: infox.ru

Как ни странно есть живые существа у которых нет традиционного разбиения на мужской и женский пол, так например у инфузории Tetrahymena   thermophila насчитывается более семи различных полов.

Подробнее...

Американские учёные описали четыре новых вида «зомбифицирующих» грибов.

Мёртвый муравей, вцепившийся в лист, и плодовое тело гриба-паразита (фото Harry C. Evans / Simon L. Elliot / David P. Hughes)   Грибы рода кордицепс —   один из самых интригующих организмов не только среди грибов, но и, пожалуй, всех   живых существ. Это спорыньёвые грибы, паразитирующие на различных насекомых — бабочках, мухах и муравьях.

    О, по жизненному циклу вида   кордицепс однобокий (Сordyceps unilateralis) можно снимать фильм ужасов! Его споры   поражают муравьёв, которые имели несчастье оказаться рядом со зрелым грибом:   после этого насекомые, ведомые химическими веществами гриба, покидают колонию и   отправляются на поиск удобного для развития «хозяина» места. Им является обратная сторона древесного листа, причём на строго определённой высоте — гриб чувствителен к влажности.

    Муравей намертво впивается в   центральную жилку листа, и с этого момента гриб может приступать к размножению.   В процессе развития плодового тела и формирования спор гриб пользуется тканями   насекомого, однако благоразумно не трогает мышцы челюстей, что позволяет мёртвому муравью с грибом не упасть с листа на землю. Из головы насекомого   высовывается плодовое тело гриба и ждёт новую жертву, чтобы заразить её спорами.   Столь детальный контроль поведения муравья со стороны грибов и дал повод назвать их «зомбификаторами».

    Описанные Дэвидом Хьюзом из Пенсильванского   университета четыре новых вида   кордицепса живут в дождевых тропических лесах Бразилии, где паразитируют каждый   на строго определённом виде муравьёв-древоточцев. Споры гриба могут заразить муравья только одного, специального, вида. Два из четырёх свежеоткрытых вида демонстрируют отклонение   от привычной схемы, когда из головы мёртвого насекомого прорастает одна «ножка»  со спорами. Они развиваются по всему телу муравья, особенно в местах соединения   члеников ног. Статья, описывающая новые виды грибов, появилась в сетевом издании PlosOne.

    Учёные, впрочем, отмечают: как   минимум один из открытых видов может вскоре исчезнуть, что связано с понятными   изменениями климатических условий в зоне бразильских тропических лесов. Если   сами муравьи могут вынести снижение влажности и повышение температуры, то их   удивительные «зомбификаторы», увы, нет.

Источник:  КОМПЬЮЛЕНТА

Как ни странно, да. Количество полов у одноклеточной инфузории Tetrahymena   thermophila достигает семи, и каждый... может «иметь дело» с любым другим.

Инфузория тетрахимена «какого-то-там» пола (фото wcityw)   Tetrahymena thermophila относится к хорошо узнаваемым   ещё со школьной скамьи инфузориям. Их единственная клетка покрыта густейшей   «шерстью» из ресничек, особых выростов, с помощью которых инфузория плавает. Ещё   одной особенностью инфузорий является двойное ядро: макронуклеус и микронуклеус.   Кроме того, инфузориям свойствен половой процесс (конъюгация), во время которого разнополые особи   обмениваются генетическим материалом.

    И вот как раз вокруг разнополости Tetrahymena thermophila   происходит ужасная путаница.

    У неё семь полов, незатейливо обозначаемых римскими цифрами от I до   VII. В отличие от большинства раздельнополых живых существ, у которых пол особи   определяется наличием или отсутствием полового гена или половой хромосомы (как,   например, Y-хромосома у человека), у инфузории половой ген   определяет все семь полов. Этот ген называется mat, и каждый из его аллелей (вариантов гена), грубо говоря, с разной вероятностью кодирует целый набор   полов. Например, у особи с аллелем mat2 нет никакой возможности обрести пол I,   зато вероятность получить пол II составляет 15%, пол III — 9%... И таких аллелей   у тетрахимены 14. Они делятся на две группы, А и В: в распоряжении аллелей   группы А все варианты, кроме IV и VII, у группы В — все, кроме I.

    Всю эту богатую половую жизнь у инфузорий обеспечивает микронуклеус   (в макронуклеусе сосредоточены гены «на каждый день»). Конъюгация — половой   процесс — инфузорий, если не вдаваться в подробности, включает в себя обмен   материалом микронуклеуса.

    Ребекка Зафалл из Университета Хьюстона (США) считает, что   такое размытое формирование пола обязательно приводит к неупорядоченному и   непредсказуемому половому профилю популяции, то есть невозможно точно сказать, в   какой пропорции находятся все эти многочисленные полы. При этом, что любопытно,   подобное многообразие с точки зрения эволюции более надёжно, чем привычное нам   деление на «мальчиков» и «девочек» (когда половой аллель жёстко определяет пол,   безо всяких вероятностей). Многополовая популяция просто более устойчива к   резким изменениям численности одного из полов.

    Подробнее об исследовании г-жи Зафалл можно прочесть в мартовском   номере журнала Evolution. Учёный утверждает, что организмов,   похожих в этом смысле на Tetrahymena thermophila, может оказаться гораздо   больше, чем мы думаем.

Источник:  КОМПЬЮЛЕНТА

На примере первичной зубатой моли японские исследователи показали, что   видообразование далеко не всегда происходит за счёт смены меню.

Первичная зубатая моль Micropterix imperfectella (фото EduardoMarabuto Photography)    Чешуекрылые (они же бабочки, мотыльки и моли) — самый многочисленный   отряд насекомых, представителей которого нет разве что в Антарктиде. Обычное   объяснение их чудовищного многообразия таково: видообразование бабочек есть результат коэволюции с растениями. А именно: бабочки — точнее, их гусеницы — ели   растения, растения придумывали способы защиты, бабочки эти системы защиты   учились обходить либо просто меняли пищевые предпочтения.

    Кормовая база — ключевая   характеристика экологической ниши, поэтому такое видообразование получило название   экологического. По словам Томми Наймана из Университета Восточной Финляндии, биологи-эволюционисты в массе своей испытывают особую любовь   к такому — экологическому — типу видообразования, а потому пытаются объяснить с его помощью всё на свете.

    Юме Имада из Киотского университета провела сравнительный анализ всех видов первичной зубатой моли, обитающих на Японском архипелаге.   Исследователи проанализировали ДНК мотыльков для выяснения родственных связей   между видами. Таким образом было описано 25 видов, чьи эволюционные пути   разошлись примерно 35–15 млн лет назад. Важная деталь: все эти мотыльки ели одно   и то же растение — печёночный мох Conocephalum conicum. И живут они во влажных,   болотистых местах, расположенных по руслам рек.

    Объяснение подобному   многообразию видов в одной экологической нише простое, старое, но, по словам   Томми Наймана, хорошо забытое.

    Новые виды могут образовываться   не только в результате «прыжка» из одной экологической ниши в другую.   Видообразование может идти географическим путём — когда две популяции одного вида оказываются разделены   непреодолимым препятствием. Японские мотыльки — плохие летуны, привыкшие к   влажному климату, им почти не по силам преодолеть относительно сухую зону —   допустим, между двумя реками. При этом японские учёные не отвергают   экологическое видообразование полностью. Они лишь уточняют, что эколого-пищевые   механизмы вступают в силу после того, как произошло географическое разделение   вида, и в дальнейшем оба механизма могут действовать одновременно.

    Рассматриваемая работа   опубликована в свежем номере журнала Proceedings of the Royal Society   B.

    Ну а упомянутый выше Томми   Найман в статье, которая появилась в издании BMC Evolutionary Biology, подчёркивает, что географический (или   аллопатрический) способ видообразования может быть причиной появления на свет от   20 до 50 процентов современных видов животных. Так что от эволюционистов требуется не притягивать «любимую» экологию к образованию любого вида, а честно отвечать на вопросы, когда, как и почему появился новый вид.

Источник:  КОМПЬЮЛЕНТА

Тигровые и лисьи акулы запоминают карту «охотничьих угодий», облегчая себе   добычу пропитания.

Тигровая акула и спутники-прилипалы (фото RedCineUnderwater)    Индивидуальный участок обитания   морского хищника может достигать сотен и даже тысяч квадратных километров.   Понятно, что случайное блуждание в поисках куска хлеба на такой территории   неэффективно, тем более в открытом океане, где пищевые ресурсы могут быть   довольно скудны. Тут могла бы помочь «карта», но её «создание» опирается на   эффективную память и пространственное чутьё, которого многие животные лишены.

    Многие, но, как выяснилось, не тигровые акулы и не акулы-лисицы,   выказавшие способность к прокладыванию маршрутов.

    Несколько особей тигровых и   лисьих акул были снабжены датчиками, которые позволили учёным отслеживать их   перемещения в океане. Полученные данные были обработаны с помощью фрактального   анализа. «Исследования показали, что в поисках пищи (или полового партнёра, или   укрытия, в котором можно отдохнуть) акулы не блуждают беспорядочно, а   целенаправленно плывут в определённое место», — говорит один из соавторов работы   Янис Папастаматиу из Музея естественной истории во Флориде (США).

    При коротких путешествиях внутри   «личного» участка акулы ориентируются по запаху, температуре, направлению   течения и магнитному полю. А во время длинных заплывов по своим обширным   территориям наши герои, скорее всего, используют «картографические способности»,   для которых нужна хорошая пространственная память и внимательность к «рельефу   местности».

    Учёные отмечают, что «навык» к   прокладке маршрутов в поиске еды у акул отнюдь не врождённый, поскольку взрослые   рыбы использовали «карту местности» не в пример чаще, чем молодые. Расширение   границ собственного участка у акул тоже, скорее всего, связано со способностью   запоминать в прямом смысле слова «рыбные места» и неоднократно туда   возвращаться.

    Необычность этого исследования   заключается также в том, что «картографические способности» прежде считались   прерогативой лишь некоторых крупных наземных животных. Теперь в этот «клуб»   введены подводные хищники.

    Статья Яниса Папастаматиу и   коллег опубликована в мартовском номере издания Journal of Animal   Ecology.

Источник:  КОМПЬЮЛЕНТА

Канадские и шведские биологи   «оживили» столетние споры диатомовых водорослей с целью генетического сравнения разных поколений организмов.

Водоросли Skeletonema marinoi    У диатомей так называемые   покоящиеся споры, скапливающиеся в донных отложениях, образуются в   неблагоприятных внешних обстоятельствах. Когда обстановка улучшается, споры   можно вернуть к жизни, чем и воспользовались учёные.

    Роль модельного организма   сыграла водоросль Skeletonema marinoi, а образцы отложений были взяты во фьорде Мариагер,   который находится на восточном берегу Ютландии. Датировав осадочные слои по   свинцу-210, исследователи поместили извлечённые из разных слоёв споры в   подходящую среду и вскоре получили набор диатомей разного «возраста». Самые   генетически древние отставали от современных представителей Skeletonema marinoi более чем   на 100 лет.Результат датирования одного из образцов отложений — зависимость возраста от глубины (иллюстрация авторов работы)

    Человеку один век может   показаться не слишком длительным периодом, но в мире диатомовых водорослей,   делящихся один раз в день, за это время успевают смениться около 40 тысяч   поколений. На такой дистанции (а у людей на 40 000 поколений пришлось бы   примерно 800 000 лет) генетические отличия вполне могут проявиться, однако они,   к удивлению авторов, оказались минимальными.

    Биологи также убедились в том,   что популяция водорослей, облюбовавших фьорд, разительно отличалась от тех, что   населяют открытое море, и в начале, и в конце ХХ века. Постоянный водный обмен и   приток потенциальных поселенцев никак не повлияли на жителей залива; вероятно,   это связано с тем, что фьордовые Skeletonema marinoi прекрасно приспособились к условиям   обитания, увеличили численность популяции и просто не позволяют чужакам   закрепиться на своей территории.

Полная версия отчёта будет опубликована в журнале Proceedings of the National Academy   of Sciences.

Источник:  КОМПЬЮЛЕНТА

Замурованная в куске янтаря пара клещей показывает, как самки доисторических   насекомых управлялись с любвеобильными самцами.

    Миллионы лет эволюции служили ареной для «войны полов» у самых   разных видов животных. Каждая сторона как могла защищала свои коренные интересы   (читай: отстаивала возможность оставить максимальное число потомков). Этого не   избежал ни один вид, включая нас с вами.

    К примеру, у современных клещей доминирующая роль в брачных играх принадлежит   самцу: он активно домогается клещихи и охраняет её до и после совокупления,   отбивая атаки и поползновения конкурентов. Кроме того, у клещиных самцов есть   особые органы для захвата и удержания самки в процессе ухаживания.

    С другой стороны, самка оказывается в распоряжении наиболее   сильного и достойного «жениха», что освобождает её от притязаний более слабых   самцов и защищает от утомительных сексуальных домогательств — хотя это и   означает более пассивную роль в брачных играх.

    Павлу Климову и Екатерине Сидорчук, представляющим одновременно и Российскую академию   наук, и американский Мичиганский университет, посчастливилось найти кусок   40-миллионолетнего балтийского янтаря, в котором оказалась замурована   совокупляющаяся пара доисторических клещей. При этом самец был лишён специальных   захватов, позволяющих удерживать самку. Самка же имела на заднем конце спины   своеобразную подушку, которая позволяла ей контролировать самца «в процессе», а   также сбрасывать, случись что, неугодного ухажёра.

    Находка указывает на то, что в процессе эволюции «сольная партия»   могла переходить от одного пола к другому. Следовательно, далеко не все   особенности поведения и строения организма у ныне живущих видов могут быть   «заточены» под нужды доминирующего пола.

    Куда как подробнее об этой работе рассказывается в мартовском   номере издания Biological Journal of the Linnean Society. Не   пропустите.

Источник:  КОМПЬЮЛЕНТА