Тигровые и лисьи акулы запоминают карту «охотничьих угодий», облегчая себе   добычу пропитания.

Тигровая акула и спутники-прилипалы (фото RedCineUnderwater)    Индивидуальный участок обитания   морского хищника может достигать сотен и даже тысяч квадратных километров.   Понятно, что случайное блуждание в поисках куска хлеба на такой территории   неэффективно, тем более в открытом океане, где пищевые ресурсы могут быть   довольно скудны. Тут могла бы помочь «карта», но её «создание» опирается на   эффективную память и пространственное чутьё, которого многие животные лишены.

    Многие, но, как выяснилось, не тигровые акулы и не акулы-лисицы,   выказавшие способность к прокладыванию маршрутов.

    Несколько особей тигровых и   лисьих акул были снабжены датчиками, которые позволили учёным отслеживать их   перемещения в океане. Полученные данные были обработаны с помощью фрактального   анализа. «Исследования показали, что в поисках пищи (или полового партнёра, или   укрытия, в котором можно отдохнуть) акулы не блуждают беспорядочно, а   целенаправленно плывут в определённое место», — говорит один из соавторов работы   Янис Папастаматиу из Музея естественной истории во Флориде (США).

    При коротких путешествиях внутри   «личного» участка акулы ориентируются по запаху, температуре, направлению   течения и магнитному полю. А во время длинных заплывов по своим обширным   территориям наши герои, скорее всего, используют «картографические способности»,   для которых нужна хорошая пространственная память и внимательность к «рельефу   местности».

    Учёные отмечают, что «навык» к   прокладке маршрутов в поиске еды у акул отнюдь не врождённый, поскольку взрослые   рыбы использовали «карту местности» не в пример чаще, чем молодые. Расширение   границ собственного участка у акул тоже, скорее всего, связано со способностью   запоминать в прямом смысле слова «рыбные места» и неоднократно туда   возвращаться.

    Необычность этого исследования   заключается также в том, что «картографические способности» прежде считались   прерогативой лишь некоторых крупных наземных животных. Теперь в этот «клуб»   введены подводные хищники.

    Статья Яниса Папастаматиу и   коллег опубликована в мартовском номере издания Journal of Animal   Ecology.

Источник:  КОМПЬЮЛЕНТА

На примере первичной зубатой моли японские исследователи показали, что   видообразование далеко не всегда происходит за счёт смены меню.

Первичная зубатая моль Micropterix imperfectella (фото EduardoMarabuto Photography)    Чешуекрылые (они же бабочки, мотыльки и моли) — самый многочисленный   отряд насекомых, представителей которого нет разве что в Антарктиде. Обычное   объяснение их чудовищного многообразия таково: видообразование бабочек есть результат коэволюции с растениями. А именно: бабочки — точнее, их гусеницы — ели   растения, растения придумывали способы защиты, бабочки эти системы защиты   учились обходить либо просто меняли пищевые предпочтения.

    Кормовая база — ключевая   характеристика экологической ниши, поэтому такое видообразование получило название   экологического. По словам Томми Наймана из Университета Восточной Финляндии, биологи-эволюционисты в массе своей испытывают особую любовь   к такому — экологическому — типу видообразования, а потому пытаются объяснить с его помощью всё на свете.

    Юме Имада из Киотского университета провела сравнительный анализ всех видов первичной зубатой моли, обитающих на Японском архипелаге.   Исследователи проанализировали ДНК мотыльков для выяснения родственных связей   между видами. Таким образом было описано 25 видов, чьи эволюционные пути   разошлись примерно 35–15 млн лет назад. Важная деталь: все эти мотыльки ели одно   и то же растение — печёночный мох Conocephalum conicum. И живут они во влажных,   болотистых местах, расположенных по руслам рек.

    Объяснение подобному   многообразию видов в одной экологической нише простое, старое, но, по словам   Томми Наймана, хорошо забытое.

    Новые виды могут образовываться   не только в результате «прыжка» из одной экологической ниши в другую.   Видообразование может идти географическим путём — когда две популяции одного вида оказываются разделены   непреодолимым препятствием. Японские мотыльки — плохие летуны, привыкшие к   влажному климату, им почти не по силам преодолеть относительно сухую зону —   допустим, между двумя реками. При этом японские учёные не отвергают   экологическое видообразование полностью. Они лишь уточняют, что эколого-пищевые   механизмы вступают в силу после того, как произошло географическое разделение   вида, и в дальнейшем оба механизма могут действовать одновременно.

    Рассматриваемая работа   опубликована в свежем номере журнала Proceedings of the Royal Society   B.

    Ну а упомянутый выше Томми   Найман в статье, которая появилась в издании BMC Evolutionary Biology, подчёркивает, что географический (или   аллопатрический) способ видообразования может быть причиной появления на свет от   20 до 50 процентов современных видов животных. Так что от эволюционистов требуется не притягивать «любимую» экологию к образованию любого вида, а честно отвечать на вопросы, когда, как и почему появился новый вид.

Источник:  КОМПЬЮЛЕНТА

Эти дельфиновые научились добывать себе пропитание, не распугивая добычу   ультразвуковыми сигналами.

Тихоокеанские косатки очень умны и исключительно осторожны, когда дело идёт к обеду. (Фото Denis Scott / Corbis.)    Ультразвуковые щелчки и   посвистывания, издаваемые китообразными,   хорошо известны. Это и способ общения, и эхолокация при поиске пищи. И тут возникает следующий   парадокс. Хищные косатки едят не только рыбу, но и других морских млекопитающих —   тюленей и дельфинов, кои обладают исключительным слухом.

    Вопрос: как косаткам это удаётся   — находить добычу, не потревожив её?

    Фолькер Дике из Университета Сент-Эндрюс (Великобритания) и Рюдигер Риш из Университета Северной Каролины (США) исследовали охотничье поведение   кочующих косаток вблизи тихоокеанского побережья Аляски и Канады. Учёные   использовали специальные подводные микрофоны, позволявшие слышать даже треск   костей при пережёвывании дельфинами своих жертв.

    Наблюдение за косатками показало, что те демонстрируют довольно сложное охотничье поведение. Словно   спецназовцы, они прочёсывают большую территорию, построившись веером, с   расстоянием между особями в несколько сотен метров. При этом они плывут молча,   не переговариваясь и не сканируя подводное пространство эхолотом. Как только   кто-нибудь один замечает добычу, подводный «эфир» взрывается от сообщений, группа собирается на обед. После «обеденного перерыва» косатки снова замолкают и   продолжают патрулирование территории. Подробнее об этом любопытном исследовании   можно узнать из статьи в журнале Behavioral Ecology and Sociobiology.

    Члены группы не могут видеть   соседа, поскольку прозрачность этих вод невелика из-за постоянного таяния льдов,   прибывающих из Арктики. Остаётся только догадываться, как косаткам удаётся   сохранять боевой порядок, не общаясь и не видя друг друга. Исследователи   предполагают, что это поведение — возможно, результат тщательных «репетиций».   Известно, что косатки обладают педагогическими способностями и могут натаскивать   молодняк в части охотничьих тактик.

    Любопытно, что подобным   поведением отличаются только кочующие дельфиновые. Оседлые особи свободно   пользуются эхолотом, охотятся исключительно на «глухую» рыбу и демонстрируют   совсем другое поведение в группе.

Источник:  КОМПЬЮЛЕНТА

Ввезённый в Северную Америку из Азии кустарник тамариск доставляет местной природе кучу проблем. Вторгаясь в экосистемы по берегам рек, он вызывает эрозию, заиление и обезвоживание почвы. Самым эффективным методом борьбы с «оккупантом»   оказалось расселение по захваченным районам азиатского же жучка, природного   пожирателя тамариска.

Тамариску тамарисково! (Фото Chinch Gryniewicz / Ecoscene / Corbis.)    Кустарник тамариск, чьей родиной являются Азия, Африка и юг   Европы, около сотни лет назад проник в Северную Америку и успел превратиться в   настоящее экологическое бедствие. Это растение, непривередливое по отношению к   почве и терпящее существенные перепады температуры, любит селиться вдоль рек,   энергично вытесняя местные виды. В итоге пойменные леса постепенно уменьшаются под давлением тамариска, усиливаются эрозия и заиление почв, а сам кустарник интенсивно   выкачивает из земли воду.

     Больше всего страдает американский юго-запад, в тёплом и засушливом климате   которого растения и животные особенно зависят от содержания влаги в почве.   Тамариск распространяет своё влияние не только на дикую природу, но и на   фермерские хозяйства, прилегающие к рекам. Чтобы предотвратить превращение   территории в столь привычную для тамариска полупустыню, необходимо тратить   огромное количество воды и денег на мелиорацию захваченных «азиатом» земель...

    ...Или использовать особого жучка под названием Diorhabda   carinulata, который с чрезвычайной энергией поедает листву   тамариска.

    Учёные из Университета   Калифорнии в Санта-Барбаре по достоинству оценили этот способ   борьбы с растением-захватчиком. Результаты их исследования опубликованы в   журнале Oecologia. Учёные приводят впечатляющие цифры: за   год «работы» жучка в бассейне реки Гумбольдт на севере Невады, который   безнадежно захвачен кустарником, в почве осталось 3 083 750 кубометров воды,   которая при здравствующем тамариске могла отправиться в атмосферу. Эту величину   проще представить в практическом приложении: именно столько нужно воды, чтобы   напоить 400 га сельхозугодий, а ещё это ежегодный расход от 5 до 10 тыс.   сельских домохозяйств. Один-единственный жук оказался в состоянии вернуть к жизни целые   гектары пойменных экосистем и фермерских полей!      Роберт Паттисон, один из авторов исследования, говорит, что между   крестьянами, которые трудились на захваченных тамариском землях, и учёными,   оценивавшими эффективность жучка, наблюдалось редкое взаимопонимание. Целые   тамарисковые «леса» через пару лет после прибытия жука стояли абсолютно без   единого листа.

Источник:  КОМПЬЮЛЕНТА