Тираннозавр: альфа-версия

В породах нижнетриасового возраста знаменитой южноафриканской формации Карру палеонтологи давно находили множество разрозненных костей, принадлежащих какому-то неизвестному науке раннему архозавру - эритрозухиду. Типовым представителем этой группы животных считается Erythrosuchus africanus, описанный более ста лет назад и при длине тела в 5-6 метров имевший голову метрового размера. Новый ящер, описание которого недавно опубликовала команда британских, российских и южноафриканских ученых, получил название Garjainia madiba. Гаряиния была поменьше классического эритрозуха, но тоже очень головастая – эдакая ходячая пасть на коротких ножках, говорит Андрей Сенников. Ее длина составляла 3-3,5 метра, причем полметра приходилось на череп, покрытый причудливыми выростами.

Garjainia madiba. Реконструкция: Mark WittonНазначение этих костяных украшений до сих пор остается загадкой. Поскольку они встречаются практически на всех найденных фрагментах черепов, о половом диморфизме речи идти не может. Не могла крепиться к ним и челюстная мускулатура – для этого выросты расположены в слишком неудобных местах, на поверхности черепа. Возможно, покрывавшие костяные бугры кожно-роговые образования защищали глаза и другие жизненно важные области головы животного, но до находки новых, более полных образцов говорить об их предназначении уверенно палеонтологи не могут.

Четвероногие и головастые, Erythrosuchidae и в том числе гаряинии стали первой попыткой архозавров создать суперхищника – животное, способное съесть любого современного ей представителя фауны. Знаменитый тирекс, живший на много миллионов лет позже, благодаря кинематографу стал, пожалуй, самым известным представителем этой экологической группы в истории. Ну а в триасовом периоде архозавры только нащупывали пути достижения мирового господства, и начали они именно с эритрозухид. Их более древние, позднепермские и раннетриасовые родственники – протерозухиды – были мельче своих потомков и обладали не столь выдающимися зубами. А вот у эритрозухид пасть стала короче, челюсти – мощнее, число зубов сократилось, но их размер увеличился. Кроме того, некоторые зубы эритрозухид еще больше увеличились в размерах, образуя аналоги клыков. Таким образом, эритрозухи стали первой попыткой архозавров создать хищника, специализирующегося на разрывании крупной добычи.

Но первый блин, как водится, вышел комом. Обзаведясь огромной головой со страшной пастью, эритрозухиды не смогли должным образом усовершенствовать локомоторный аппарат. Их конечности так и остались относительно примитивными, расположенными в основном латерально, то есть не под телом, а сбоку от него. В результате Erythrosuchidae оказались массивными и не очень ловкими хищниками. На первых порах это сходило им с рук – конкурентов-суперхищников вокруг попросту не было, а основной добычей служили такие же неповоротливые увальни-дицинодонты. Но уже в триасе на смену эритрозухидам пришли более продвинутые подвижные хищники – поздние текодонты на вертикально поставленных конечностях и настоящие динозавры.

Собирая мозаику континентов

 Теперь нам придется перенестись за несколько тысяч километров от Южной Африки – в российское Южное Приуралье. В раннетриасовое время здесь тоже жили эритрозухиды, в том числе и практически типовой вид гаряиний - Garjainia prima, найденная в 1958 году выдающимся советским палеонтологом Виталием Георгиевичем Очевым. От своей южноафриканской родственницы российская гаряиния отличалась отсутствием бугров на морде, изяществом форм и хорошей сохранностью ископаемых остатков. В музейных коллекциях хранится несколько ее скелетов разного возраста – от подростка до матерого взрослого экземпляра.

Нужно отметить, что встретив остатки гаряиний в Южной Африке, местные ученые сперва приняли их за новый род, но помощь российских ученых помогла установить истину. Представители рода Garjainia в конце раннего триаса были распространены одновременно только в Южной Африке и Восточной Европе. Скорее всего, их родиной была Гондвана, откуда они быстро расселились до Южного Приуралья, входившего в состав другого древнего континента - Лавразии. Очевидно, Лавразия и Гондвана в те времена граничили друг с другом, что и позволило наземным животным заселить оба материка.

 "Подтверждает это предположение ещё один гондванский род – короткорылый лабиринтодонт ритидостеус (Rhytidosteus), описанный специалистом по ископаемым амфибиям из Палеонтологического института РАН М.А. Шишкиным в основном по моим сборам 80-х годов из Южного Приуралья, – рассказывает Андрей Сенников. – Эти гондванские формы известны только из Южного Приуралья, в других регионах Европейской России их нет. А это значит, что они пришли в Южное Приуралье прямиком из Южной Африки". Аналогичные прямые контакты имели место и в пермском периоде, отметил российский палеонтолог.

 Между тем, если посмотреть на общепризнанные сегодня палеогеографические реконструкции, то мы увидим совершенно другую картину. Составные части суперконтинента Пангеи, те самые Гондвана и Лавразия, на этих картах соединяются где-то в районе Марокко и Испании, а будущую Восточную Европу отделяет от Гондваны расширяющийся на восток океан Тетис.

 Если бы это было и в самом деле так, то пермотриасовые рептилии должны были бы либо вплавь форсировать Тетис, либо брести по его дну, либо, наконец, пробираться из Африки в Предуралье через Испанию. Однако ни в Северной Африке, ни в Западной Европе их остатков не найдено. Вывод из этого можно сделать только один – нынешние палеогеографические реконструкции во многом неверны! Гондвана в раннем триасе не соединялась с Западной Европой, Тетис не был таким широким, как кажется, а из Южной Африки существовал сухопутный коридор через Восточную Африку и Индию (где, кстати, в среднем триасе тоже водились эритрозухиды) прямиком в Южное Приуралье. А оттуда – дальше на восток, в Китай, где найдены поздние среднетриасовые представители этого семейства.

 Эта концепция не нова – более ста лет назад ее сформулировал в своих работах знаменитый российский палеонтолог В.П. Амалицкий. Сравнив фауны двустворчатых моллюсков и позвоночных животных, а также флоры он первый заметил близкое сходство представителей этих групп в России, Южной Африке и Индии. Его гениальное научное предвидение о межконтинентальных связях по восточному пути из Гондваны напрямую в Восточную Европу подтвердили в своих палеозоогеографических работах 80-х – 90-х годов прошлого века сотрудники  Палеонтологического института АН СССР Н.Н. Каландадзе и А.С. Раутиан. По их данным, между Гондваной и Восточной Европой в те времена существовали прямые контакты, в то время как Северная Америка и Западная Европа в конце пермского и начале триасового периодов были эдакой Австралией, отделённой от всего мира.

 К сожалению, эти открытия отечественных палеонтологов малоизвестны и, скорее всего, попросту не будут востребованы мировым научным сообществом. Ведь если признать их, придется менять уже устоявшиеся догмы, концепции, преодолевать известную инерцию мышления, от которой не свободны и учёные. Однако будем надеяться, что раньше или позже палеогеографические реконструкции все же будут приведены в соответствие с самым веским и труднооспариваемым критерием – ископаемым материалом.

Источник: PaleoNews

Палеонтологи впервые обнаружили переходное звено между сухопутными рептилиями и ихтиозаврами, вымершими водными существами, жившими в мезозое. Вероятно, предок ихтиозавров переваливался по берегу, подобно тюленю.

Cartorhynchus lenticarpusОписание находки, сделанной китайскими учеными из Нанкинского института геологии и палеонтологии и их американскими коллегами, опубликовано в свежем выпуске журнала Nature.

Скелет околоводной рептилии, получившей название Cartorhynchus lenticarpus, был найден на территории южнокитайской провинции Аньхой, в отложениях конца нижнего триаса. Это животное существовало около 248 миллионов лет назад - примерно тогда же на Земле появились первые ихтиозавры, древнейшие представители которых обнаружены в этом же регионе (например, ихтиозавр Chaohusaurus).

Если ихтиозавры внешне напоминают дельфинов и обладают суженной мордой, то их предок C. lenticarpus, напротив, был широкомордым. Его длина составляла всего 40 сантиметров вместе с хвостом - гораздо меньше, чем у настоящих ихтиозавров. Судя по мощным ластам, C. lenticarpus мог передвигаться не только в водной среде, но и по суше.

Кости C. lenticarpus достаточно массивны - считается, переход к водному образу жизни у всех позвоночных (включая предков китов) сопровождается утяжелением скелета. Питалось же это существо, засасывая в свою пасть проплывающую мимо добычу.

Примечательно, что другие водные рептилии, завроптеригии (группа, в которой относятся плезиозавры), также впервые появились в нижнем триасе и известны из того же района, что и первые ихтиозавры. По словам ученых, Южный Китай в это время представлял собой тропический архипелаг с влажным климатом - возможно, эти условия особенно располагали к освоению водной стихии.

Напомним, недавно палеонтологи обнаружили на территории провинции Аньхой самку Chaohusaurus, одного из древнейших ихтиозавров. Она погибла в процессе родов, а положение головы зародышей в ее утробе доказывает, что ихтиозавры перешли к живорождению еще на суше.

Источник: infox.ru

– Нам удалось изучить одну из самых интересных флор на Чукотке – реликтовую Анадырскую ископаемую флору верхнемелового периода, рассказывает Александр Грабовский. Её точный возраст до сих пор остается дискуссионным и колеблется в диапазоне от раннего турона до среднего маастрихта. Анадырская ископаемая флора – одна из интереснейших флор Арктики, и на сегодняшний день в ее состав входит свыше 60 видов высших растений: моховидных, хвощовых, папоротников, гинкговых, хвойных и покрытосеменных, как двудольных, так и однодольных.

Остатки ископаемой флоры ЧукоткиСреди видового состава мы обнаружили реликтовые мезозойские группы растений, которые в позднем мелу и раннем палеоцене уже практически не встречались. Огромную роль в выживании и даже процветании этих древних групп растений – феникопсисов, папоротников и вымерших видов гинкговых – сыграли активная вулканическая деятельность и специфические климатические условия Восточной Чукотки на рубеже мелового периода. Согласно имеющимся данным, в меловое время зимой температура тут опускалась ниже 0 С, а летом поднималась до +14-18 С.

Особый интерес вызывают также крупнолистовые формы покрытосеменных в составе Анадырской флоры – древние платаны, винограды, магнолии и орешники. Все это обитатели тепло-умеренного климата с относительно сильной увлажненностью и большим количеством выпадения дождевых осадков. Кроме этого, они практически все листопадные и веткопадные.

Не остались без нашего внимания и эоценовые флоры, которые были обнаружены и описаны впервые в этом году на территории Анадырского лимана. Около 40-50 млн. лет назад здесь росли хвойно-широколиственные леса, состоящие из ели, туи, каштана, карии, магнолии, ивы, ореха, вяза, платана и др. В те времена климат Чукотки был весьма теплым, особенно если сравнивать его с современными условиями. Последние деревья росли на Восточной Чукотке в миоцене-палеоцене, некоторые редкие группы сохранились и в начале четвертичного периода. В этом году мы снова подтвердили, что около 2,5-5 млн. лет назад здесь произрастали теплолюбивые формы растений.

Ископаемые неогеновые моллюски также интересны. В этом году мы впервые посетили местонахождения Золотого хребта, известные с 1939 года. В этот раз мы открыли и новые обнажения. Встречающиеся здесь виды моллюсков известны только по предварительным спискам 1969 г., однако по ним совсем нет фотоматериалов различных периодов экспедиционных работ (1939-1958). Мы надеемся изучить их на новом уровне и опубликовать данные по неогену Чукотки, которые очень важны, ведь это практически единственные обнажения с неогеновыми моллюсками на Чукотке. По предварительным данным, это может быть миоцен, возможно и ещё древнее, вплоть до палеогена и даже мела. Скорее всего, мы имеем дело с фауной, отражающей специфические экологические обстановки, созданные горным и низменным рельефом в области активной морской трансгрессии.

Также экспедиция поработала над извлечением крупных позвонков мозазаврида, обнаруженного в 2011 году в предположительно сеноманских отложениях, с остатками среднеплейстоценовых моллюсков города Анадыря, и кампанскими флорами Раучуанского хребта. Стоит отметить, что находка мозазаврида является первой на территории Чукотки.

Источник: PaleoNews

Огромные динозавры-зауроподы вроде Diplodocus и Brachiosaurus нередко жили одновременно, и при этом в одних и тех же местах. Каждому из них было жизненно необходимо большое количество растительной пищи. Как зауроподы делили пищевые ресурсы, выяснили британские палеонтологи.

Череп камаразавра Наиболее ярким примером совместного обитания различных зауропод стала позднеюрская формация Моррисон – обнаруженная в западной части США последовательность осадочных пород, содержащая остатки более 10 видов этих гигантов. Это обстоятельство долгое время смущало ученых, ведь сегодня даже самые продуктивные африканские экосистемы по сути способны поддерживать существование лишь одного представителя макрофауны – слона. А ведь судя по геологическим данным, отложения формации Моррисон накапливались в суровых полузасушливых условиях, существенно ограничивавших рост флоры.

Палеонтолог Бристольского университета Дэвид Баттон и его коллеги использовали компьютерное моделирование для выяснения различий в процессе питания разных видов зауропод. Тщательно измерив череп Camarasaurus, они подвергли его анализу конечных элементов (Finite Element Analysis, FEA), который широко применяется в технике при конструировании машин и механизмов. Программа "нарастила" кости древнего ящера виртуальными мышцами и рассчитала нагрузки и распределение усилий по всему черепу живого камаразавра. Затем полученные данные сравнили с таким же набором цифр, полученным ранее для черепа диплодока, поскольку эта парочка гигантов была встречена совместно во многих местонахождениях.

"Наши результаты показывают, что хотя ни один из них не умел жевать, черепа обоих динозавров представляют собой сложные механизмы для кусания, – рассказал Баттон. – Череп у Camarasaurus был мощный, а укус сильный, что позволяло ему питаться жесткими листьями и ветвями. Более тонкий череп и слабый укус диплодока ограничивали его диету папоротниками и другими мягкими растениями. При этом диплодок в процессе срывания растительности мог использовать сильные шейные мышцы. Это указывает на существенные различия в рационе двух динозавров, которые позволяли им сосуществовать".

Сопоставив биомеханические расчеты, сделанные и для других видов зауропод, команда исследователей пришла к выводу, что все они были очень разнообразны в области пищевых адаптаций, а значит – использовали в пищу широкий спектр растительности.

"В современных животных сообществах различия в меню, подобные этим, называют трофическими нишами. Они позволяют многим близким видам уменьшать конкуренцию за пищевые ресурсы, – рассказала соавтор исследования, профессор палеобиологии Бристольского университета Эмили Рейфилд. – Наше исследование стало первым, обеспечивающим достоверные численные и биомеханические доказательства того, что это явление существовало и в ископаемых сообществах".

Кроме того, исследования британских палеонтологов помогают лучше представить себе эволюцию пищевого поведения гигантских зауропод, вынужденных пропускать через маленькую голову и длинную тонкую шею большие количества грубого корма. Ранние представители этой группы, судя по всему, были способны питаться самыми разнообразными растительными материалами, но на поздних этапах эволюции им пришлось пойти по пути глубокой пищевой специализации.

Истчоник: PaleoNews