Новейшие методы генетики позволили ботаникам обнаружить на Азорских островах редкий вид орхидей, описанный еще в первой половине XIX века. Почти на два столетия ученые забыли о его существовании.

ОрхидеяОб этом говорится в статье британских специалистов из Королевских ботанических садов Кью, опубликованной в журнале PeerJ.

Орхидные - это одно из самых разнообразных семейств цветковых растений, многие виды этого семейства образовались в условиях географической изоляции. Поэтому авторы статьи решили изучить орхидеи рода Platanthera (любки), растущие на Азорских островах,удаленных от побережья Португалии на 1600 километров.

Ученые ожидали найти на территории архипелага два трудноразличимых вида орхидей, Platanthera pollostantha и Platanthera micrantha. Всего было собрано около 200 растений. Генетический анализ и изучение симбиотических грибов (у каждого вида орхидей свои грибы) показали - Platanthera pollostantha встречается во всех частях архипелага, а Platanthera micrantha - только на восьми островах.

В ходе экскурсий по архипелагу ботаники заметили на вершине склона вулкана в центре острова Сан-Жоржи орхидеи с цветками, более крупными, чем у представителей других популяций. Анализ ДНК помог установить, что эти растения отличаются от остальных орхидей. Когда исследователи подняли архивы, выяснилось - в 1838 году орхидеи этого вида были собраны немецким ботаником Карлом Хокстеттером и описаны под именем Platanthera azorica.

За прошедшие 170 лет специалисты успели «забыть» об этом виде, поскольку нигде больше он не встречается, а исходное описание было очень кратким. «Переоткрытый нами Platanthera azorica - это претендент на звание самого редкого вида среди европейских орхидей», -- пояснил професср Ричард Бэйтман, соавтор статьи.

Источник: infox.ru

Группа европейских и японских палеонтологов нашла первые доказательства того, что навоз динозавров представлял значительный интерес для мезозойских насекомых. Таким образом, становится более понятным, куда девались гигантские массы навоза зауропод и других крупных ящеров.

Таракан в янтаре Сегодня продуктами пищеварения крупных позвоночных кормится множество видов насекомых, однако в триасовом, юрском и начале мелового периода большинства из них еще не существовало. Однако массовых находок окаменевшего навоза динозавров науке не известно, следовательно, кто-то все же занимался переработкой этого ресурса.

Палеонтологи и биологи из России, Словакии, Германии, Ливана и Японии изучили содержимое пищеварительного тракта ископаемого таракана из вымершего семейства Blattulidae. Этот образец был найден в куске ливанского янтаря и датируется, по меньшей мере, 120 млн лет.

Как показала рентгеновская синхротронная микротомография, копролиты "янтарного" таракана состояли главным образом из остатков растений, обычно употребляемых в пищу растительноядными тараканами. Кроме того, чуть больше 1% от общего объема содержимого пищеварительного тракта составляли древесные волокна, не имеющие характерных повреждений от челюстей насекомого и следов грибного воздействия.

Примечательно, что происходящие из задней части кишечника волокна несут на себе явные следы пищеварительных процессов насекомого. Вероятно, именно тараканы стали первыми в истории переработчиками отходов динозавров, пишет Examiner.

Истчоник: PaleoNews

Нам кажется абсолютно естественным, что ограниченность жизненного срока связана со старением: чем дольше мы живём, тем ближе подходим, так сказать, к концу земного пути — и тем дряхлее становимся. С возрастом органы и ткани изнашиваются и уже не могут выполнять свои функции так, как раньше; это мы и называем старением. И огромное число исследователей занято тем, чтобы устроить нам «старение без старения», чтобы к концу жизни мы приходили по возможности бодрыми и здоровыми. Но не бессмысленна ли эта цель? Ведь должен же организм от чего-то умирать? И не есть ли это всеобщий закон природы — расшатывание и ослабление функций организма перед смертью?..

Смертность пустынных западных гоферов с возрастом лишь падает. (Фото Ralph Clevenger.) Как это ни удивительно, оказывается, что это вовсе не закон: существует довольно много видов, которые с возрастом не стареют (как бы дико это ни звучало). Более того, есть и такие, у которых с возрастом сил как будто только прибавляется. Выяснить это удалось Оуэну Джонсу (Owen Jones) из Исследовательского центра биодемографии старения Общества Макса Планка в Оденсе (Дания) и его коллегам из научных центров Австралии, США и Европы. Исследователи анализировали, как у разных видов на протяжении жизни меняется смертность, то есть в каком возрасте умирают чаще, а в каком — реже. Для анализа были взяты 11 видов млекопитающих, 12 видов других позвоночных, 10 — беспозвоночных и 12 видов растений и водорослей.

Обычная аквариумная гидра может пережить не одно поколение хозяев. (Фото Konrad Wothe.) В общем, как пишут авторы работы в Nature, им не удалось найти взаимосвязь между возрастом и старением. Среди выбранных видов у двадцати четырёх смертность увеличивалась к концу жизни, что говорило о наличии «обычного» старения, но у одних активизация старения наступала после довольно продолжительного срока жизни (таких было 11), а другие жили весьма недолго (таких было 13). То есть способность к старению, если можно так сказать, похоже, никак не влияет на то, сколько положено жить: старение может иметь место и у короткоживущих видов, и у видов-долгожителей. 

Среди тех, у кого смертность резко возрастает к концу жизни, оказались почти все млекопитающие, а противоположный полюс сформировали растения: они умирают равномерно в течение всей жизни, и к максимальному её сроку никакого взлёта смертности у них нет. Птицы и беспозвоночные распределились между этими двумя крайностями, то есть среди них замечена лишь более или менее выраженная склонность к тому или иному соотношению смертности и продолжительности жизни. Например, у дафний старые особи умирают определённо чаще, чем молодые. 

Известный пресноводный полип гидра, которого можно найти во всех учебниках по биологии, умирает с равной вероятностью в любом возрасте. Гидра не стареет, и в лабораторных условиях она легко может пережить любого из экспериментаторов. По расчётам, которые проделали авторы исследования, даже через 1 400 лет 5% гидр будет оставаться в живых (при этом остальные просто равномерно умрут за этот более чем внушительный срок).

 Среди растений и животных, у которых смертность мало меняется с возрастом, исследователи называют рака-отшельника, рододендрон, живородящую ящерицу, мухоловку-белошвейку, красноногую лягушку и других. 

У некоторых же видов смертность с возрастом вообще падает. Скажем, у черепах пустынных западных гоферов пик смертности приходится на юный возраст, и дальше этот показатель лишь снижается. Точно так же обстоят дела и у растения авицения морская. 

Похожие сюрпризы обнаружились и при сравнении динамики плодовитости у разных видов. Считается, что способность к продолжению рода ограничивается каким-то периодом в жизни, после которого особь становится бесплодной, и это иногда можно считать началом старения. Грубо говоря, чем старше индивидуум, тем хуже у него с репродуктивной способностью. Эта закономерность вполне подтверждается у многих видов млекопитающих и птиц. (Хотя если говорить о человеке, то тут не стоит забывать, что мы можем довольного долго прожить и по окончании нашего «периода фертильности».) 

Однако есть виды, у которых плодовитость с возрастом только увеличивается: в качестве примеров исследователи приводят агаву Agave marmorata и горные растения Borderea pyrenaica и Hypericum cumulicola. 

Получается, что старение — как главная сила, определяющая возрастание смертности с возрастом, — вовсе не является эволюционной неизбежностью и не может рассматриваться как универсальный биологический закон, так как многие виды как будто легко обошлись без старения. Стоит, впрочем, заметить, что исследователи не касались молекулярно-биологических аспектов старения; их интересовала лишь, если можно так сказать, эволюционно-феноменологическая сторона вопроса: у кого оно есть, у кого его нет. 

Однако другие учёные, нимало не смутившись тем, что работа опубликована в Nature, уже выступили с сомнениями в адекватности представленных результатов. Например, Стивен Остед (Steven Austad) из Техасского университета (США) обращает внимание на то, что авторы исследования смешали в своём анализе данные, полученные из полевых наблюдений за некоторыми видами, с информацией из лаборатории. Можно ли сравнивать нестареющую гидру, растущую в лабораторном аквариуме, с дряхлеющими китами в океане? Стоит ли так грубо игнорировать влияние среды? 

С этим согласен и Лоренс Мюллер (Laurence Mueller) из Калифорнийского университета в Ирвайне (США): по его словам, животные на воле гибнут от множества разных факторов, от болезней до хищников, и не учитывать это было бы странно. 

Однако авторы статьи утверждают, что такое различение факторов смертности лишь затемняет суть проблемы. По их мнению, старение сказывается в целом на способности организма противостоять внешним угрозам, будь то инфекции или хищники. Но тогда вопрос: что умерщвляет вышеупомянутых черепах или гидр? 

По сути, тут нужно согласовать два взгляда на старение: один — молекулярно-генетический, когда мы обсуждаем процессы, то, почему биомолекулы и клетка перестают со временем работать так, как надо, и эволюционный, согласно которому старение неизбежно связывает возраст со смертностью и падением плодовитости — у всех живых организмов. В случае с черепахами, бóльшая часть которых умирает молодыми, спор о старении и связанной с ним смертностью приобретает отчасти концептуальные черты и сводится к вопросу, считать ли старение главной причиной смертности у конкретного вида.

Возможно, что мы просто не знаем чего-то важного про старение; возможно, у разных организмов оно может проявляться по-разному, оставаясь весомой причиной возрастной смертности. Впрочем, чтобы окончательно не запутаться, лучше дождаться окончания спора и выводов, к которым придут авторы исследования и их критики.

Истчоник: КОМПЬЮЛЕНТА

Bathysciadiid limpetБолее 13-ти новых видов животных обнаружили ученые в море Амундсена у берегов Антарктиды. О фауне этого моря до настоящего времени было мало что известно – слишком оно отдаленное, к тому же большую часть времени покрыто льдами.

Stalked crinoidВ 2008 году в рамках экспедиции BIOPEARL II ученые из Британской антарктической службы ВАS (Кембридж) и ряда других институтов отправились к берегам Антарктиды на научно-исследовательском судне James Clark Ross.

Используя донное траление, ученые выловили более пяти тысяч животных, которые впоследствии отнесли к 275 видам.

King CrabСистематическую принадлежность ценной «добычи» определить оказалось не так просто. В течение пяти лет при помощи различных методов, в том числе и молекулярных, специалисты из институтов Европы, США, Новой Зеландии и Австралии под руководством доктора Кэтрин Лайнс из Британской антарктической службы определяли видовую принадлежность этих животных.

Acutiserolis pooreiПо словам Кэтрин Лайнс, среди найденных видов большинство относится к типу иглокожих – это морские звезды, морские ежи, голотурии (морские огурцы). Среди новых видов - Acutiserolis poorei, крошечный моллюск Bathysciadiid limpet, новый вид королевского краба, криноидеи или морские лилии – животные, которые относятся к семейству Hyocrinidae. Расцвет криноидей пришелся на палеозойскую эру, и в настоящее время известно множество их ископаемых форм. Еще один новый вид – Psolus byrdae – морской огурец необычной плоской формы, несколько морских ежей, многощетинковый червь, густо покрытый ресничками, осьминог Pareledone turqueti.

Heart urchinУченых удивило такое разнообразие донных обитателей. Вполне возможно, полагают они, этот район был для этих видов своеобразным рефугиумом (убежищем) во время череды плейстоценовых оледенений.

Pareledone turqueti«В отличие от других антарктических морей, в море Амундсена мы не обнаружили большого количества губок, обитающих на дне. Удивительно, но вместо этих малоподвижных животных там обитает множество подвижных морских ежей, офиур или змеехвосток, голотурий или морских огурцов», - рассказывает Кэтрин Лайнс.

Psolus byrdaeКак говорят сами ученые, до настоящего времени, исследования донной фауны моря Амундсена не проводились.

Heart urchin«В этой акватории из-за изменения климата происходит сокращение площади льда. Наше исследование – первая попытка оценить биоразнообразие этих морских экосистем. И это очень важно для понимания того, как же эти экосистемы реагируют на происходящие изменения, и что с ними произойдет в будущем», - подчеркивает Кэтрин Лайнс.

FlabelligeridsСтатью об исследовании фауны в море Амундсена можно прочитать в журнале Continental Shelf Research.

Источник: infox.ru

С точки зрения классической науки, легкие и прочные кератиновые клювы появились у птиц, заменив тяжелые и громоздкие зубы в ходе адаптации к полету. Но зачем были нужны клювы многотонным растительноядным динозаврам, не задумывавшимся о небе даже в самых сладких снах?

Голова Erlikosaurus andrewsi Разобраться в этом решила международная группа ученых, изучавшая череп Erlikosaurus andrewsi – растительноядного теризинозавра, жившего 90 млн лет назад на территории современной Монголии. По некоторым данным, морды этих четырехметровых ящеров были покрыты кератиновыми клювами, и палеонтологи использовали череп эрликозавра как ключ к своему вопросу.

Прибегнув к трехмерной компьютерной томографии, исследователи получили цифровую модель черепа и принялись всесторонне ее изучать. "Нам удалось очень точно рассчитать, как укус и мышечные усилия влияют на череп эрликозавра в процессе жевания, –рассказала палеонтолог Бристольского университета Эмили Рейфилд. – Исследование продемонстрировало огромную важность мягких тканей, в том числе ороговевшего клюва, который обычно не сохраняется в ископаемом состоянии".

Главным предназначением клюва у растительноядных ящеров оказалось укрепление черепа – благодаря слою твердого кератина костяной каркас черепа становился менее восприимчив к изгибу и деформации, возникавшим при напряжении жевательных мышц и пережевывании грубой жесткой пищи. "Роговые клювы были очень полезны для стабилизации черепа при укусе и жевании", – подчеркнул ведущий автор исследования Стефан Лаутеншлагер из Бристольского университета.

Другой автор, Лоуренс Уитмер из университета Огайо, отметил, что, по всей вероятности, клювы развивались у рептилий несколько раз, причем обычно это приводило к частичной или даже полной потере зубов. "Кератиновое покрытие клювов представляло собой функциональную инновацию в процессе эволюции динозавров", – сообщил Уитмер.

Согласно предыдущим исследованиям этого вопроса, появление клювов существенно расширяло диапазон питания ящеров, помогая некоторым динозаврам переориентироваться с плотоядной на растительную диету, напоминает NBC News.

Истчоник: PaleoNews

Бронированные динозавры из семейства нодозаврид время от времени встречаются в меловых отложениях Европы. Недавно испанские палеонтологи раскопали на северо-востоке своей страны остатки старейшего европейского нодозавра, оказавшиеся также и самым полным скелетом из всех, известных науке.

Europelta carbonensis, реконструкция Андрея Атучина  Интересная находка из открытого угольного разреза неподалеку от испанского города Арино была исследована учеными Геологической службы штата Юта. Два сочлененных скелета практически полной сохранности принадлежали нодозаврам – панцирным динозаврам с широким телом, сверху прикрытым шипами.

Скелет Europelta carbonensis "Эти скелеты предоставляют достаточно материалов, чтобы сформулировать гипотезу о том, что все европейские нодозавриды принадлежали к группе, отличной от североамериканских нодозаврид. На это, в частности, указывают особенности строения их поясов конечностей", – рассказал доктор Марк Лоуэн.

Назвали нового динозавра Europelta carbonensis. Первая часть родового имени указывает на его европейское происхождение, а вторая восходит к греческому pelta – названию небольшого щита. Видовое имя в переводе с латыни означает "происходящий из угля", передает Fox 13 News.

Europelta carbonensis приходится сестринским таксоном панцирным динозаврам Anoplosaurus, Hungarosaurus и Struthiosaurus и вместе с ними образует монофилетическую кладу европейских нодозаврид Struthiosaurinae.

"Независимое развитие нодозаврид Европы и Северной Америки, кажется, коррелирует с повышением уровня моря на большей части Европы, приведшим к появлению нескольких архипелагов и изолировавшим их популяции", – отметил ведущий автор исследования Джеймс Киркланд.

Остается добавить, что в последние годы на северо-востоке Испании было открыто много новых динозавров. Многочисленные находки зауропод, игуанодонтов и анкилозавров в этих местах датируются ранним меловым периодом.

Истчоник: PaleoNews

На глубине одного километра под Чесапикским заливом сотрудники Геологической службы США обнаружили остатки Североатлантического моря, существовавшего в этих местах в раннем меловом периоде. Вероятно, оно является старейшим на нашей планете сохранившимся до сих пор водным массивом.

Море мелового периода, реконструкция Карен Карр "Наши представления о солености и температуре морских бассейнов геологического прошлого до сих пор основывались в значительной степени на косвенных оценках и изучении кернов, – рассказал ведущий автор исследования, гидролог USGS Уорд Сэнфорд. – В отличие от них наше исследование посвящено древней морской воде, которая сохранила свое место в геологической обстановке и позволяет нам непосредственно оценить свои возраст и соленость".

По данным американских геологов, сильно минерализованные грунтовые воды, встреченные при бурении дна Чесапикского залива, 100-145 млн лет назад были настоящим морем. Как показали исследования, вода мелового периода оказалась примерно в два раза более соленой, чем в наши дни.

Сохраниться до наших дней древнему водоему удалось благодаря крупному астероиду, рухнувшему в устье залива около 35 млн лет назад. При ударе о землю крупного каменного или ледяного небесного тела возник кратер шириной в 90 километров, в атмосферу было выброшено большое количество воды и пыли, а гигантское цунами дошло до Голубого хребта, расположенного в 180 км от побережья.

Удар астероида нарушил целостность существовавших тогда водоносных слоев и окружавших их водоупоров, "запечатав" реликтовые меловые воды внутри горных пород. Внешний край кратера при этом стал границей, разделяющей пресные и соленые подземные воды.

"Мы и раньше знали, что глубоко под Атлантической прибрежной равниной вблизи Чесапикского залива залегают подземные воды, соленость которых заметно выше, чем у морской воды, – отметил замдиректор USGS Джерад Бейлс. – Чтобы объяснить этот факт, пришлось придумать несколько теорий, учитывающих также и фактор кратера. Но до сих пор никому не приходило в голову, что это просто часть Североатлантического моря, которой, по существу, больше 100 млн лет".

"Это исследование убеждает нас в том, что мы действительно имеем дело с той самой водой, история которой уходит в далекое прошлое, – цитирует Бейлса портал EarthSky. – Оно улучшает наши знания геологии и гидрологии этого региона".

Источник: PaleoNews

Зоологи давно используют достижения молекулярной биологии в своих целях. Например, о родственно-эволюционных связях между группами животных куда проще судить, имея на руках последовательность генома. Но в этом смысле разным животным везёт по-разному; вот и до змей руки у учёных дошли только сейчас. Сразу две большие исследовательские группы опубликовали результаты анализа всего генома королевской кобры и тигрового питона. Эти виды стали первыми змеями, ДНК которых полностью секвенировали. 

Тигровые питоны появляются из яиц. (Фото Joe McDonald.) Разумеется, исследователи занялись этим не просто так, а чтобы понять, как на генном уровне отражается тот весьма своеобразный внешний вид и образ жизни, который ведут эти рептилии. С помощью генетического анализа можно не только выяснить, что за молекулярные механизмы стоят за той или иной особенностью змей, но и то, как эти существа, как говорится, дошли до жизни такой, то есть какие эволюционные изменения с ними происходили.

Тодд Кэстоу (Todd Castoe) из Техасского университета в Остине (США) и его коллеги занимались тёмным тигровым питоном, который обитает в Юго-Восточной Азии и в последнее время стал инвазивным видом в южных штатах США. Исследователи не просто прочитали его ДНК, но ещё и сравнили активность питоньих генов в сердце, печени, почках и тонком кишечнике до еды и после — через один день и через четыре дня после угощения. 

В журнале PNAS зоологи сообщают, что изменения в активности генов у питона были на удивление масштабными: еда заставляла работать иначе буквально половину генов, и изменения эти происходили в течение 48 часов. В результате метаболизм питона ускорялся в 40 раз, а его внутренние органы (кишечник, почки и печень) за три дня вдвое увеличивались в размерах. 

Что же до кобры, которой вместе с коллегами занимался Николас Кэйсвелл (Nicholas Casewell) из Бангорского университета (Великобритания), то тут учёных интересовала в первую очередь ядовитость змеи, её умение создавать ядовитую смесь из 73 пептидов и белков. Как пишут авторы в том же PNAS, в производстве яда у кобр задействовано 20 семейств генов, причём, что любопытно, те гены, которые работают в ядовитых железах, имеют двойников в других частях тела рептилии. В ходе эволюции «ядовитые» гены получали дополнительные копии, причём нередко не одну, и эти копии могли мутировать, ещё более усложняя яд.

В ходе эволюции ядовитые змеи вынуждены постоянно совершенствовать свой яд, поскольку их жертвы одновременно становятся более устойчивыми к тем токсинам, которыми их травят рептилии. Жизнь змеи в буквальном смысле зависит от яда, поскольку ничего, кроме него, она противопоставить противнику не может, и понятно, почему для этих целей выделены столь масштабные генетические ресурсы.

Исследователи из обеих групп попробовали заодно сравнить между собой геномы питона и кобры, а также сопоставить результат с ДНК других позвоночных, в том числе с ДНК единственного ядовитого вида млекопитающих — утконоса.

Для этого у обеих змей выбрали около семи с половиной тысяч генов, присутствующих в их геномах в одной копии. Как и ожидалось, генетические изменения в змеях шли с огромной скоростью, намного превышающей показатели других животных. Кроме того, количество генетических модификаций у змей тоже было много бόльшим. Что понятно: форма тела, образ жизни и прочее у змей настолько необычны, что без масштабных генетических изменений, без сильнейших перестроек, которые позволили бы приспособиться к выбранной нише, было не обойтись. 

При этом учёные отмечают, что многие изменения заключались не столько в том, как происходило управление уже существующими генами, сколько в появлении новых. Считается, что основной молекулярный инструмент эволюции — это перенастройка регуляции генов, внесение изменений в регуляторные области, но не появление новых кодирующих блоков. Однако змеи, видимо, в этом смысле оказываются некоторым исключением — из-за склонности их генома множить копии генов, которые в дальнейшем могут изменяться, как захотят. 

Впрочем, делать какие-либо особенно масштабные выводы об эволюции змей всего лишь по двум геномам, наверное, рано, а потому сами исследователи предлагают дождаться появления ещё десяти змеиных геномов, которые должны быть исследованы в ближайшие два года.

Источник: КОМПЬЮЛЕНТА

Чайконосая крачка (лат. Gelochelidon nilotica)

Чайконосая крачка (лат. Gelochelidon nilotica), фото википедия

Голос  Чайконосой крачки 

 Прослушать голос  Чайконосой крачки

У некоторых видов самки могли бы с полным основанием предъявить своим самцам претензию, что те заедают им жизнь. Так, несколько лет назад у дрозофил и нематод обнаружился странный феномен: присутствие самцов сокращает жизнь самкам и гермафродитам, выступавшим в качестве самок.

Нематода C. elegans с яйцами и детёнышами (фото Carolina Biological).Некоторые исследователи предложили этому простое объяснение: дескать, спаривание вызывает у самок (или гермафродитов) сильный стресс, который и сокращает продолжительность жизни. Однако, как считают исследователи из Медицинской школы Стэнфорда (США), дело вовсе не в сексе: просто самцы стараются дать преимущество своему потомству, а потому заставляют экс-партнёршу умереть пораньше, дабы она не успела спариться с конкурентом.

Анна Брюне (Anne Brunet) и её сотрудники экспериментировали с нематодами Caenorhabditis elegans. В популяциях этих почвенных червей самцы составляют от 0,01 до 0,1%, остальное приходится на гермафродитов. Впрочем, хотя гермафродиты могут оплодотворять сами себя, они предпочитают найти цельного, если можно так выразиться, самца, так как в этом случае получается произвести больше потомства.

По словам исследователей, пребывание самцов нематод вместе с гермафродитами уменьшало продолжительность жизни последних на 20%. Причём, что важно, этот эффект сохранялся даже тогда, когда самцы и гермафродиты не могли непосредственно контактировать друг с другом или же когда гермафродиты были стерильны и не размножались в принципе. Более того — эффект сохранялся даже тогда, когда гермафродитов помещали туда, где самцы находились некоторое время назад, а теперь там было пусто. То есть дело явно не в сексе и не в расходах энергии на потомство. Гермафродиты при этом выглядели так, будто у них ускорились процессы старения, и подобное происходило даже с теми, кто был довольно устойчив к другим видам стресса.

Объяснение оставалось одно: самцы выделяют некие вещества, которые оказывают фатальное действие на их партнёров. И действительно, когда эксперимент повторяли с самцами, у которых была нарушена секреция феромонов, или же с гермафродитами, у которых чувствительность к феромонам была понижена, то никакого ускоренного старения не отмечалось. И хотя исследователи пока не могут сказать, какой именно феромон тут командовал, им удалось определить молекулярно-генетические изменения, происходившие у гермафродитов. Бóльшая часть генов, которые реагировали на феромоны, отвечала за функционал в нейронах, и изменения в активности этих генов запускали нейродегенеративные процессы. Когда работу хотя бы одного гена блокировали, эффект преждевременного старения ослабевал.

Авторы уверяют, что этот феномен имеет место и в природных условиях, где самцы встречаются намного реже и их никто не собирает в одной лабораторной посудине. Исследователи поставили аналогичные опыты ещё с несколькими дикими, нелабораторными линиями Caenorhabditis elegans и несколькими видами нематод — и убедились, что и у них самцы тоже ускоряют старение потенциальных партнёров. То есть эта способность могла возникнуть 20–30 млн лет назад. Ускоренное старение происходило не только у видов с гермафродитами, но и у тех нематод, которые были чётко разделены на самцов и самок.

Объяснить это, как уже сказано, можно тем, что самцы стараются избавить своё потомство от конкуренции с потомством другого самца, который, чего доброго, спарится с этой же самкой или гермафродитом. Здесь следует помнить, что нематоды о «детях» не заботятся, поэтому самку можно убить безо всяких последствий для следующего поколения. Что же до высших позвоночных, то у них детёныши редко когда выживают без родительского присмотра, поэтому война полов у птиц и зверей вряд ли принимает столь своеобразные формы.

Впрочем, сами авторы работы говорят, что было бы весьма интересно проверить, не влияет ли на продолжительность жизни самцов и самок млекопитающих общение с особями противоположного вида. Многие мужчины и женщины со всей уверенностью ответили бы на этот вопрос утвердительно — но, разумеется, по-разному.

Результаты работы будут опубликованы в журнале Science.

Источник: КОМПЬЮЛЕНТА