Палеонтологи случайно открыли возможное "потерянное звено эволюции" между рыбами и сухопутными животными и выяснили, что первые обитатели суши были похожи на своеобразную помесь змей и рыб, говорится в статье, опубликованной в журнале Nature.

Lethiscus stocki"Это открытие заставляет нас радикально переосмыслить то, чего могла достичь эволюция при развитии ранних четвероногих существ. Мы привыкли считать, что трансформация плавников в конечности была очень постепенной и медленной. Наша находка показывает, что это изменение было резким и почти мгновенным, и некоторые первые четвероногие теряли ноги практически сразу после их приобретения", — рассказывает Джейсон Андерсон (Jason Anderson) из университета Калгари (Канада).

Как сегодня считают ученые, древнейшие предки человека, лопастеперые рыбы, покинули первичный океан Земли и начали колонизировать сушу примерно 375-370 миллионов лет назад, в конце Девонского периода. Первые настоящие земноводные существа появились гораздо позже, примерно через 20-30 миллионов лет после выхода рыб на сушу.

Как именно происходил этот процесс, никто точно не знает, так как это время является, по сути, гигантским белым пятном для палеонтологов, которое они называют "провалом Ромера". Останки первых амфибий и "рыбо-животных", по пока непонятным для нас причинам, не сохранились в породах того времени. Нам известны лишь единичные примеры причудливых существ этой переходной эпохи, такие как педерпес, уотчерия и акантостега и рыба-тиктаалик, останки которых были найдены в основном в последние десять лет.

Андерсон и его коллеги повторно открыли еще одну необычную окаменелость, которая, как заявляют сами ученые, фактически полностью перечеркивает те представления об эволюции конечностей, которые были выработаны при изучении тиктааликов, акантостег и других "земноводных" Девона.

Это открытие пришло к ученым практически случайно. Они изучали останки древней амфибии Lethiscus stocki, принадлежавшей к числу так называемых аистопод – земноводных, похожих по своей анатомии и образу жизни на морских змей, обитавших в морях Земли в каменноугольном и пермских периодах. В отличие от других примитивных амфибий, у них не было конечностей и они передвигались по суше и в воде, изгибая свое длинное тело.

Останки Lethiscus stocki были открыты в Шотландии более 60 лет назад, и они долгое время не привлекали внимания ученых, так как они сохранились достаточно плохо, и палеонтологам не удавалось понять, как была устроена черепная коробка и некоторые другие части тела этих существ.

Команда Андерсона заполнила этот пробел, просветив останки Lethiscus stocki при помощи компьютерного томографа и реконструировав трехмерную форму черепа, челюстей и других частей тела этой "амфибии".

К большому удивлению палеонтологов, Lethiscus stocki изнутри оказалась совсем не похожей на своих предполагаемых родственников – она была гораздо более примитивно устроена и больше похожей на рыбу, чем на земноводное.

Проанализировав все необычные черты этих животных и сравнив их с обликом педерпеса, тиктааликов и прочих древних "пионеров" освоения суши, ученые пришли к выводу, что находка из Шотландии является на самом деле не аистоподом, а "потерянным звеном" в эволюции сухопутных животных или его ближайшим родичем.

Существование подобных змееподобных существ в эту эпоху, как считает Андерсон, говорит о том, что история эволюции ног и перехода к сухопутному образу жизни была не такой простой, как считалось ранее, и могла параллельно идти разными путями. Кроме того, не исключено и то, что ноги могли несколько раз появиться и исчезнуть в ходе ранней эволюции амфибий.

Источник: РИА Новости

Палеонтологи раскопали в Португалии кладбище древних амфибий, внешне напоминающих саламандр. Эти существа, жившие на заре эры динозавров, по размерам были сопоставимы с небольшими автомобилями.

Об этом говорится в статье шотландских специалистов из Эдинбургского университета, опубликованной в журнале Journal of Vertebrate Paleontology.

Находка была сделана в южной Португалии, где ученые наткнулись на отложения древнего озера. Они извлекли из породы кости по меньшей мере 10 крупных амфибий. Все они погибли, когда озеро пересохло, став братской могилой для своих обитателей. По мнению палеонтологов, в этом месте могут быть захоронены останки еще десятков позвоночных.

Альтернативная реконструкция Metoposaurus algarvensis по Marc Boulay Среди извлеченного материала палеонтологи идентифицировали представителей нового вида метопозаурид – хищных темноспондильных амфибий с плоской головой и сотнями острых зубов, которые обитали в триасовом периоде. Новый вид получил название Metoposaurus algarvensis – его представители достигали в длину около 2 метров.

Метопозауриды, судя по их размерам, стояли на вершине пищевой цепи и играли в экосистемах прошлого роль крокодилов. M. algarvensis жил около 220-230 миллионов лет назад, когда только-только начали появляться динозавры, которые в конце триаса заняли место гигантских амфибий.

Близких родичей M. algarvensis находят по всей Европе, а метопозауриды в целом были распространены в ту эпоху в нижних широтах по всей Земле. По словам авторов статьи, они имели такой же ареал, как их хищные современники, фитозавры, также жившие в воде.

Источник: infox.ru

Палеонтологи обнаружили амфибий каменноугольного периода с регенерировавшими конечностями. Находка свидетельствует о том, что способность к регенерации когда-то имелась у предков всех наземных позвоночных, включая человека.

Micromelerpeton crederniОписание находки, сделанной немецкими специалистами из Музея естествознания в Берлине, опубликовано в журнале Proceedings of the Royal Society B: Biological Sciences.

Как известно, саламандры являются единственными животными, которые могут во взрослом возрасте заново отрастить утраченную конечность (это же делают и головастики лягушек). Долгое время оставалось неясным, приобрели ли саламандры такую способность недавно или же унаследовали ее от далеких предков, тогда как остальные четвероногие в ходе эволюции ее потеряли.

Авторы статьи показали, что верна вторая гипотеза – уже 300 миллионов лет назад земноводные с легкостью регенерировали потерянные ноги. Об этом говорят несколько скелетов амфибии Micromelerpeton crederni, найденные на северо-западе Германии. В конце каменноугольного – начале пермского периодов представители данного вида, относящиеся к группе темноспондилов, обитали в пресных водоемах на территории современной Европы.

Среди прочих экземпляров M. crederni ученые обнаружили скелеты с аномальным строением одной из конечностей – им встретились шестипалые ноги, ноги со слившимися пальцами и с дополнительным числом фаланг в пальцах. Подобные аномалии нередко наблюдаются и в регенерировавших ногах современных саламандр, особенно если одна и та же конечность была оторвана два раза.

Открытие доказывает, что способность к регенерации парных конечностей является очень древней. Поэтому не исключено, что она была свойственна еще костистым рыбам, от которых произошли все наземные позвоночные. Если это верно, то базовые молекулярные механизмы, отвечающие за такую регенерацию, в «замороженном виде» могли сохраниться у рептилий, птиц и млекопитающих.

Источник: infox.ru

Сила гравитации действует не только на людей, самолёты и космические корабли, но и на мельчайшие структуры вроде живых клеток. Более того, как полагают исследователи из Принстонского университета (США), именно сила гравитации заставила большинство клеток остаться такими маленькими, какими мы их знаем.

Африканская шпорцевая лягушка (фото Pete Oxford)...Эксперименты Марины Ферик (Marina Feric) и Клиффорда Брангуина (Clifford Brangwynne) начались с наблюдений за яйцеклетками гладкой шпорцевой лягушки. Яйцеклетки этой амфибии достигают 1 мм в диаметре, тогда как обычный размер для живых клеток — около 10 мкм. Учёные заметили, что некоторые крупные частицы, плавающие в яйцеклетках лягушки, вели себя подобно водяным каплям, сливаясь друг с другом при контакте. Однако в ядрах таких клеток ничего похожего не наблюдалось, и складывалось впечатление, что внутри ядра есть какая-то сетка, сквозь которую могут проходить совсем уж маленькие частицы, но которая удерживает от путешествий частицы более или менее крупные.

Исследователи проверили, так ли это, с помощью искусственных частиц разного размера, введённых в ядра лягушек. Частицы подтвердили верность первоначальных наблюдений: те, что поменьше, свободно плавали по ядру, а те, что покрупнее, оставались примерно на одном и том же месте. 

...И её оплодотворённая яйцеклетка, уже поделившаяся на две части (фото Carolina Biological).Дальнейшие эксперименты показали, что в ядрах яйцеклеток шпорцевых лягушек и впрямь есть сетка, сложенная из нитей белка актина, известного компонента цитоскелета. Когда актин из ядра удаляли, крупные внутриядерные частицы (в журнале Nature Cell Biology авторы говорят о рибонуклеопротеинах, то есть о комплексах РНК и белков) падали вниз, как камни, брошенные в пруд. С помощью флюоресцентных меток удалось показать, что размер ячеек в актиновой сетке соответствует тому, что раньше наблюдалось с разноразмерными частицами.

Как уже сказано, клетки не дорастают до размеров, свойственных яйцеклеткам шпорцевых лягушек, и актина в их ядрах обычных меньше, и такой сетки он в них не формирует. В результате исследователи высказали предположение, что именно гравитация заставила яйцеклетки этих амфибий снабдить свои ядра развитой белковой сетью. 

Размер внутриклеточных частиц (белковых, нуклеиновых, белково-нуклеиновых и т. д.) зависит от габаритов самой клетки. В обычных клетках мелкие частицы легко противостоят силе тяготения: под действием сил диффузии и внутриклеточных потоков они легко перемещаются с места на место. Но в крупных и частицы укрупняются, и теперь им нужна некая поддержка, чтобы остаться на плаву и не скапливаться на одной стороне ядра.

Считается, что живые клетки такие маленькие, потому что, будь они крупнее, это затруднило бы циркуляцию веществ внутри них; метаболизм и прочие процессы потеряли бы эффективность, и питательные вещества трудно было бы распределить по всему объёму, по всем местам, где они нужны. Однако, полагают учёные, скорее всего, свою руку тут приложила и гравитация: если бы клетки продолжали увеличиваться, им пришлось бы изобретать изощрённые цитоскелетные установки, которые не позволяли бы содержимому в беспорядке спускаться на дно. Заметим, впрочем, что в цитоплазме цитоскелет вполне развит — и у больших клеток, и у маленьких. Так что, возможно, эта дилемма — увеличиваться в размерах или остаться маленькими и обойтись без специальных скелетных приспособлений — имела значение только для клеточных ядер.

Источник: КОМПЬЮЛЕНТА

230 млн лет назад, Польша находилась совершено в другом месте нежели сейчас. Она была частью гигантского суперконтинента Пангея, на котором круглый год был теплый климат и который населяли гигантские амфибии весом до 1,5 тонн и длиной достигавшие более трех метров. Одной из таких обитавших тогда гигантских амфибий являлся Metoposaurus diagnosticus, в его окружении было только два сезона – влажный и сухой. Как и современные земноводные метопозавры нуждались в воде, и чтобы пережить очень  долгий засушливый сезон в триасовой Красеюве (польской деревушке, где была найдена амфибия) им приходилось рыть норы, где они впадали в спячку.

Реконструкция метопозавраСпособность метопозаврами рыть норы обнаружили Дорота Кониченко-Мейер из Боннского и польского университета Ополе  и П. Мартин опубликовав статью в Journal of Vertebrate Paleontology. В своем исследовани они рассматривали общее строение скелета Metoposaurus diagnosticus и микроскопические срезы его костей.

Широкая плоская голова с широкими плоскими руками и кистями рук, а так же большой хвост Metoposaurus diagnosticus навели их на мысль о том, что во время влажного сезона Metoposaurus diagnosticus плавал во временных озерах, а при высыхании этих озер в засушливый период с помощью своей плоской головы и лап, прорывал себе нору под землей.  Авторы так же изучили сечения костей метопозавра и полученные при срезах узоры. Эти узоры аналогичны годовым кольцам деревьев в которых чередование светлых и темных полос указывают на годы роста. У более ранних ископаемых амфибий кольцо обычно состоит из широкой зоны быстрого роста (сезона дождей) чередуясь тонкой полосой медленного роста (сезона засухи), но у Metoposaurus diagnosticus, после периода медленного роста последовало прекращение роста. По словам Дорота, “гистология длинных костей метопозавра уникальна. По нашей интерпретации это соответствует  двойному сезону климата с коротким благоприятным сезоном дождей и длинным сезоном засухи, когда условия жизни сильно ухудшались”.

Фотография микросреза бедра метопозавраИсследую строение этих костей, ученые смогли решить еще одну важную проблему: “основной проблемой этих крупных амфибий – рассказывает Сандер, являлось то, что по их размеру нельзя точно определить возраст этих земноводных. Иногда взрослые особи и молодые причисляют к разным видам. Наш метод решает данную проблему. Получается, что все экземпляры, найденные в Красеюве были молодыми особями. Самому маленькому из найденных экземпляров был всего один год, а самому большому – четыре.  Взрослели, метопозавры  к семи годам, но к сожалению пока что взрослые животные не были найдены вместе с подростками  из-за чего до сих пор остается загадкой – закапывались ли взрослые вместе с молодняком в норы или нет”.

Д-р Мишель Лаурин из Национального музея естественной истории, прокомментировал эти исследования: “Данная интерпретация интересна, но проблематична в некоторых отношениях. Это животное было гораздо больше, чем любой из существующих роющих видов. Скорее всего, при выкапывании норы он в большей степени пользовался мордой и хвостом, чем конечностями, как мы можем наблюдать у большинства  современных  позвоночных”.

“Меня вновь поражает то, что, сколь много мы можем узнать об этих вымерших животных – заключает Сандер. Методы, которыми мы пользовались, были известны с 1840-х годов, но только за последние 20 лет, мы начали задавать правильные вопросы и проводить широкое сравнение с ныне живущими животными”.

Источник: ScienceDaily

Древесную (или лесную) лягушку Rana sylvatica можно встретить там, куда обычные амфибии заходить поостереглись бы: Rana sylvatica обитает на севере США, на Аляске и в Канаде. Нет нужды объяснять, что за климат царит в этих местах, однако героиня нашей заметки каким-то образом выдерживает местные холода и с лёгкостью переносит замерзание в собственном теле двух третей объёма жидкости. 

Чтобы не замёрзнуть зимой, аляскинские лесные лягушки обеспечивают себя повышенной концентрацией криопротекторов. (Фото Steve Kaufman.)Джонатан Констанцо вместе с коллегами из Университета Майами в Оксфорде(США) не первый год пытается разгадать загадку морозоустойчивости этих амфибий. Обычно животные в таких случаях накапливают побольше веществ-криопротекторов — глюкозы, мочевины, глицерина и т. д., которые снижают температуру замерзания, из-за чего кровь и прочие биологические жидкости остаются незамерзающими при температурах заметно ниже 0 ˚C. И для лягушек, живущих, например, в Огайо, этого вполне достаточно, поскольку температура в этом штате обычно не падает ниже -5 ˚C. Но на Аляске бывает и -30 ˚C, так что исследователи решили изучить аляскинскую популяцию амфибий подробнее, чтобы выявить все добавочные уловки, защищающие от замерзания. 

Лягушек отлавливали и переправляли в лабораторию, где им устраивали осень «по-аляскински», постепенно уменьшая продолжительность светового дня и снижая температуру. Их подвергали разным режимам охлаждения: одних держали две недели при -16 ˚C, других — 12 недель при -4 ˚C. Однако, как пишут исследователи в Journal of Experimental Biology в любом случае аляскинские лягушки довольно быстро приходили в себя после «зимовки»: в среднем пробуждение занимало у них около двух дней. Rana sylvatica, которые жили южнее, просыпались намного дольше. 

Зоологи обнаружили одно разительное отличие южных лягушек от северных: их печень имела разный размер. У южных она составляла всего 8% от общей массы тела, а у аляскинских амфибий к осени и зиме достигала 22%.

Такая огромная печень, по мнению учёных, нужна лягушкам, чтобы иметь большой запас гликогена, из которого получается глюкоза, служащая криопротектором. На производство гликогена у лягушек идут жиры и даже некоторые мышечные белки. 

Кроме того, в плазме крови осенне-зимних аляскинских лягушек очень сильно (в 10 раз) повышался уровень мочевины.

 Чтобы пережить северные холода, R. sylvatica нужно в несколько раз больше криопротекторов, что, в частности, и заставляет амфибий «раскармливать» собственную печень. Однако исследователи отмечают, что суммарная концентрация всех растворённых веществ в плазме крови северных лягушек оказывается больше той, которую можно посчитать, сложив концентрации глюкозы, мочевины и других известных веществ. А это значит, что аляскинские R. sylvatica пользуются ещё какими-то биохимическими уловками, какими-то дополнительными веществами, которые нам пока что неизвестны. 

Источник: КОМРЬЮЛЕНТА

Странную пару древних существ обнаружила международная группа ученых во время изучения окаменевшей норы триасового периода из южноафриканской формации Кару. К уютно свернувшемуся предку млекопитающих – цинодонту – доверчиво прильнула древняя амфибия Broomistega.

Останки цинодонта и бромистега Удивительное открытие было сделано во время изучения окаменевших триасовых нор из коллекции южноафриканского университета Витватерсранда. С начала 2013 года эти образцы исследуются в Европейском центре синхротронного излучения. Рентгеновская микротомография дает палеонтологам уникальную возможность видеть трехмерное изображение окаменелостей внутри породы, причем сами ископаемые не разрушаются во время исследования.

Ископаемые слепки нор, вырытых обитателями триасового периода, нередки в породах формации Кару. Зачастую внутри этих объектов находят прекрасно сохранившиеся остатки зверообразных рептилий цинодонтов, очень похожих на млекопитающих и считающихся их предками. Скелеты цинодонта Thrinaxodon, например, находят даже в свернувшейся колечком позе, словно животное в момент смерти мирно отдыхало.

Бромистег в норе цинодонтаСканирование очередной окаменелой норы обернулось подлинной сенсацией. "Сначала мы были поражены качеством изображения, – рассказывает ведущи автор исследования Винсент Фернандес из университета Витватерсранда. – Но по настоящему заволновались, лишь обнаружив, что второй набор зубов не имеет отношения к зверообразным рептилиям".

Удивление ученых еще более возросло, когда они смогли определить принадлежность второго скелета. Это оказалась молодая амфибия Broomistega, перенесшая серьезную травму. Каким-то образом брумистега сломала себе несколько ребер, но выжила – кости носят отчетливые следы заживления. Однако травма была достаточно серьезной, чтобы превратить  амфибию в инвалида.

 Причины, 250 млн лет назад сведшие в одной норе двух совершенно разных животных, стали предметом оживленной дискуссии. Поскольку ни на одном из скелетов нет следов зубов и других повреждений, характерных для контактов типа "хищник-жертва", очевидно, что в данном случае никто никого не ел. Следов драки за обладание норой также не обнаружено.

 Скорее всего, предполагают палеонтологи, события развивались следующим образом: тринаксодон выкопал себе нору и залег в спячку, чтобы переждать засушливый летний сезон, бедный на воду и пищу. Пока он спал, в нору заползла амфибия-инвалид. По всей видимости, она искала там спасения от хищников или жары. Неожиданно на всю эту местность обрушилось наводнение, убившее обоих обитателей убежища и запечатавшее его пробкой из осадка.

 Специфическая поза предка млекопитающих подтверждает, что на момент смерти он находился в состоянии покоя, пишет PhysOrg. Это же предположение объясняет и то, почему амфибия не была изгнана из норы. И, наконец, эта версия хорошо согласуется с прекрасной сохранностью обоих скелетов, явно не потревоженных ни падальщиками, ни процессами перемещения и эррозии.

Источник: PaleoNews

Крошечную, но очень темпераментную амфибию обнаружили ученые в раннемеловых отложениях Британии. Древнее хвостатое земноводное, похоже, отличалось задиристым характером, из-за которого даже получило при жизни перелом челюстных костей.

Wesserpeton evansae Новое животное, получившее название Wesserpeton evansae, описал палеонтолог Стивен Свитман из Портсмутского университета. Внешне эта принадлежащая к группе Albanerpetontidae амфибия напоминала современных тритонов, но, в отличие от них, ее кожу покрывала чешуя, а глаза защищали настоящие веки. Эти признаки указывают на преимущественно сухопутный образ жизни. Кроме того, некоторые детали строения скелета говорят о том, что вессерпетоны отлично умели рыть землю и возможно, какую-то часть своего времени проводили в норах.

 Зубы этих амфибий выдают в них прирожденных хищников, а одна из найденных Свитманом челюстных костей вессерпетона оказалась сломана, но потом успешно срослась. Исследователи считают это повреждение свидетельством агрессивности и смелости мелких амфибий. По всей вероятности, как и современные саламандры, меловые Wesserpeton устраивали ожесточенные схватки из-за самок и территорий.

 "Когда я только начинал искать мелких животных, живших во времена динозавров, челюсти Wessi были первым, что я нашел. Я до сих пор помню, как был взволнован, и подумал, что этот албанерпетонтид был чертовски ротастым для такого крошечного существа", – рассказал Свитман.

 По его словам, остатки Wesserpeton держат рекорд по частоте встречаемости среди всех 50 различных видов мелких тетрапод, обнаруженных палеонтологом в ходе исследований. "Ясно, что он был хорошо приспособлен к экологическим условиям поймы древней реки, в которой жил", – отметил ученый.

 Пока не найдено ни одного более-менее полного скелета вессерпетона, зато в отдельных костях у ученых недостатка нет, так что строение животного изучено вполне основательно. Оно удивительным образом дополняет мозаику черт, известных у других албанерпетонтид, живших на Земле с середины юрского периода до конца плиоцена. За эти 165 миллионов лет форма костей черепа амфибий постепенно менялась с колоколообразной к треугольной, и меловой Wesserpeton прекрасно вписался в эволюционный ряд, аккуратно заполнив предназначенный для него пробел.

 Остатки новой мезозойской амфибии портсмутские палеонтологи нашли на острове Уайт, известном как "Остров динозавров". В этом местонахождении раньше уже были встречены гигантские зауроподы, игуанодонты и хищный теропод Neovenator. Родовым именем Wesserpeton обязан геологической формации Уэссекс (Wessex), в породах которой его нашли, сообщает Independent.

 Источник: PaleoNews

Мы знаем, что биоразнообразие — это хорошо, но часто это лишь следствие из сугубо теоретических рассуждений. Получить экспериментальные подтверждения положительного влияния биоразнообразия на экосистему порой нелегко. Причина этого — в огромной трудоёмкости подобных исследований: биоразнообразие лучше всего изучать на больших, сложных экосистемах, а это означает тысячи и тысячи образцов и гору статистической и аналитической работы. Однако экологи из Колорадского университета в Боулдере (США) этого не испугались: изучив видовой состав амфибий почти в 350 прудах, они пришли к выводу, что разнообразие видов амфибий препятствует распространению среди них инфекций.

Чем больше в пруду видов лягушек и саламандр, тем меньше шансов у паразита, вызывающего деформации тела у амфибий. (Фото Oregon State University.)Исследователей интересовали взаимоотношения амфибий и трематоды Ribeiroia ondatrae, которая вызывает деформации тела во время развития животного: у лягушки могут появиться лишние ноги, обычные конечности могут деформироваться и т. д. Промежуточным хозяином для Ribeiroia ondatrae служат водяные улитки, так что пришлось собирать ещё и улиток. В общей сложности экологи обработали 24 215 амфибий и 17 516 улиток. Результаты этого титанического труда опубликованы в журнале Nature.

И они таковы: если в пруду обитает шесть видов амфибий, то вероятность получить паразита у них на целых 78% меньше, чем у лягушки или тритона, коих один вид на весь пруд. Стоит сказать, что исследователи не ограничились просто сбором статистики, хотя бы и очень большой. Они также поставили серию экспериментов с 40 искусственными водоёмами, в которые запускали амфибий и их паразитов. Удалось заметить важную закономерность, связанную с биоразнообразием: если в пруду жил один вид, то обычно это был вид, самый чувствительный к паразиту. Чтобы не исчезнуть, такая амфибия должна размножаться исключительно интенсивно. И действительно, виды, живущие в одиночку, отличались высочайшей плодовитостью. По мере заселения пруда новыми амфибиями появлялись виды, всё более устойчивые к инфекции; наконец, последним приходил тот, кого паразит меньше всего беспокоил.

Виды, которые интенсивно размножаются, быстрее всех распространяются на новые территории, однако за это им приходится платить повышенной чувствительностью к инфекциям. Позже к ним подтягиваются менее плодовитые и менее чувствительные виды, и тогда для паразита наступают не лучшие времена: биоразнообразие сильно разбавляет исходный чувствительный вид. Паразит теперь с высокой долей вероятности может попасть в устойчивую особь, где ему ничего не светит. Из-за этого общая плотность паразита падает, и экосистема становится здоровее.

Авторы работы полагают, что такая закономерность не есть частное дело амфибий и Ribeiroia ondatrae, что она выполняется для любых видов и экосистем. Многие болезни курсируют между людьми и животными, и не будет большим преувеличением сказать, что биоразнообразие птиц, зверей, рыб и пр. служит для человека щитом от разнообразнейших патогенов. В этом смысле у сохранения какого-нибудь амурского тигра есть вполне конкретная практическая — эпидемиологическая — цель: как знать, может, именно благодаря этим кошкам в Сибири и на Дальнем Востоке до сих пор не проявился какой-нибудь паразит, перед которым побледнела бы легендарная лихорадка Эбола.

Источник: КОМПЬЮЛЕНТА

Охота жужелицы на лягушку

Израильские ученые впервые описали, как насекомое охотится на амфибий и поедает их. Агрессивные жужелицы употребляют в пищу пять видов земноводных.

Наблюдение биологов из Тель-Авивского университета переворачивает наше привычное представление о хищнике и жертве. Мы привыкли, что лягушки и жабы поедают насекомых, это их основная пища. Зоологи говорят, что амфибии –специализированные хищники для насекомых.

Но, оказывается, бывает и наоборот. У жужелиц рода Epomis с амфибиями отношения наоборот. Биологам уже было известно, что личинки этих жужелиц питаются лягушками и жабами, и на таком корме быстро набирают вес. Но до сих пор они считали, что взрослые жужелицы едят других беспозвоночных или, в крайнем случае, мертвых позвоночных.

Впервые ученые увидели, что и взрослые жужелицы охотятся на лягушек и жаб, в несколько раз крупнее себя, и вполне успешно. В Израиле живут два вида жужелиц рода Epomis: E. dejeani и E. circumscriptus. Оказалось, днем жужежицы вполне мирно уживаются с лягушками, а ночью нападают на них.

В лаборатории они поместили жужелиц в одну чашку Петри с лягушкой и зарегистрировали на камеру сцену охоты. Маленькая жужелица атакует лягушку, убивает ее, прогрызает кожу и выедает внутренности.

Эксперимент показал, что жужелицы охотятся на амфибий пяти видов: зеленую жабу (Bufo viridis), малоазиатскую квакшу(Hyla savignyi), лягушку Бедряги (Rana bedriagae), малоазиатского тритона (Triturus vittatus) и огненную саламандру (Salamandra salamandra infraimmaculata). На всех амфибий, за исключением тритона, нападают оба вида жужелиц. А тритон по зубам только E. dejeani .

«Мы зафиксировали необычный феномен — позвоночное животное становится жертвой беспозвоночного», — подчеркнул Гил Вайзен (Gil Wizen), первый автор исследования. Теперь у биологов есть все основания считать, что жужелицы Epomis – специализированный хищник для амфибий.

Ученые опубликовали наблюдение в журнале Zoo Keys.

Источник: Infox.ru

Бесхвостые амфибии могут отказываться от головастиков лишь в благоприятных условиях.

Американские ученые из Университета штата Нью-Йорк в Стоуни-Брук и Университета Джорджа Вашингтона пришли к выводу, что лягушки и жабы отличаются повышенным разнообразием жизненных циклов, причем виды с самым примитивным развитием приспосабливаются к неблагоприятным условиям лучше остальных. Результаты исследования опубликованы в журнале Evolution.

Зоологи свели в единую базу данных всю информацию о размножении 720-ти видов основных семейств бесхвостых амфибий и затем проанализировали ее методами филогенетического анализа, чтобы понять эволюционную историю группы. Оказалось, что лишь половина жаб и лягушек обладает «традиционным» циклом развития,включающим в себя яйца, отложенные в водную среду, и головастиков.

«Остальные бесхвостые амфибии отличаются  немыслимым разнообразием жизненных циклов, так что одни виды откладывают икринки на листья или в пенное гнездо, другие – в рот или на спинку самки, а третьи развиваются из икринки напрямую, минуя стадию головастика», -- рассказал профессор Джон Виенс, один из авторов работы.

Головастики, проверенные временем

Ранее считалось, что амфибии переходили к прямому развитию постепенно, сначала отказываясь от откладки яиц в водоемы, и только затем исключая из жизненного цикла головастиков. Однако авторы статьи доказали, что виды с прямым развитием происходили от видов с водными икринками так же часто, как и от видов, откладывающих яйца в «нестандартные» места.

Более того, оказалось, что амфибии с прямым развитием чаще происходили от видов с примитивными питающимися головастиками, чем от видов, которые на стадии головастика не питаются. Это свидетельствует о том, что именно «традиционный» жизненный цикл является базовым для всех групп амфибий, в то время как различные отклонения от него не образуют устойчивых трендов эволюционного развития.

Исследователи заметили, что амфибии с модифицированным жизненным циклом чаще всего встречаются во влажном и теплом климате, тогда как виды со стандартным развитием населяют засушливые и холодные регионы. Ученые связывают это с тем,что примитивный жизненный цикл дает возможность оставить больше потомства, тогда как амфибии, утратившие стадию питающихся головастиков, вынуждены откладывать более крупные икринки, так как всё развитие проходит в них.

«Преимущества, которые дает амфибиям традиционный жизненный цикл, объясняют, почему он сохраняется вот уже 220 миллионов лет у тысяч видов», -- пояснил профессор Виенс.

Источник: infox.ru

Отпечатки древней амфибии являются самыми маленькими из когда-либо найденных ископаемых следов, принадлежащих наземным позвоночным.

источник: Matt Stimson, Spencer G. Lucas & Gloria MelansonПалеонтологи обнаружили в канадской провинции Новая Шотландия следовую дорожку и описали ее как новый ихнотаксон Batrachichnus salamandroides. Результаты исследования опубликованы в журнале Ichnos, который специализируется на ихнотаксонах, условных таксонах, основанных на следах жизнедеятельности древних организмов.

Длина следовой дорожки равна 5 сантиметрам. Она была найдена в отложениях формации Джоггинс (Joggins), чей возраст составляет не менее 300 миллионов лет (верхний карбон). Следовая дорожка образована 30 следами, на которых отчетливо видны стопы и пальцы животного. Между отпечатками конечностей тянется след от хвоста.

Ученые рассчитали, что длина шага животного в среднем составляла 5 миллиметров, причем в конце следовой дорожки она возросла. По-видимому, сначала существо спокойно шло, а затем побежало. Общая длина животного равна 8 миллиметрам. Судя по его предполагаемым пропорциям, следы были оставлены молодой особью амфибии Dendrerpeton.

Dendrerpeton – это вымершие хвостатые темноспондильные амфибии, кости которых часто находят в дуплах окаменевших плаунов, представленных в отложениях формации Джоггинс. Длина самого крупного Dendrerpeton достигала одного 1метра, однако их молодь была гораздо меньше. Согласно альтернативной версии, следы мог оставить кто-то из микрозавров – другой группы вымерших  амфибий.

Источник: infox.ru

Зоологи ломают голову над загадкой некоторых видов саламандр: у их самцов почки во время сезона размножения функционируют как вторичный половой признак, выделяя загадочный секрет с неясным предназначением.

У животных можно найти великое множество вторичных половых признаков, используемых для привлечения брачного партнёра. Обычно это что-то бросающееся в глаза, что может быть легко оценено по достоинству — например, павлиний хвост или женская грудь. Все изменения, которые происходят с самцом или самкой в брачный период, должны быть хорошо заметны. Но в случае зеленоватых тритонов зоологи столкнулись с загадкой. У тритоньих самцов в сезон размножения иначе функционируют почки, и кто бы знал, зачем.

У этих амфибий оплодотворение происходит с помощью сперматофора — слизистого пузыря с семенем, который самка может хранить в своём теле до тех пор, пока не настанет время отложить икру. Но перед формированием сперматофора, как пишут в Journal of Herpetology исследователи из Университета Миссури в Сент-Луисе (США), почки самцов претерпевают странные изменения. Они начинают выделять некий гликопротеиновый секрет, а стенки почечных протоков утолщаются. Всё это совпадает по времени с привычными «брачными» изменениями — утолщением хвоста и активацией половых желёз. Такие же изменения в почках были обнаружены ещё у нескольких видов саламандр.

Очевидно, почки амфибий выполняют ещё и функцию вторичных половых признаков. Но в чём она заключается, исследователи сказать не могут. Выделяемый секрет может быть феромоном, привлекающим самок, а может улучшать качество спермы, повышая жизнеспособность и подвижность сперматозоидов.

Саламандры не единственный пример, когда почки играют непонятную роль в размножении; точно так же зоологи не могут выяснить, что за секрет выделяют в брачный период почки змей и ящериц. Загадку удалось разгадать лишь однажды — в случае с колюшками: у этих рыб почечные выделения самца помогают склеить ритуальное гнездо, в которое он приглашает самку во время ухаживания.

Источник: КОМПЬЮЛЕНТА