2.1 Животный мир протерозоя. Довендская биота. Животный мир вендского периода (эдикария)

Считается, что первые простейшие животные возникли в конце протерозойской эры - 700 млн лет назад (в некоторых публикациях указывается дата 1,4 млрд. лет назад или даже 2 млрд.лет назад).

В следствии большой распростроненности цианобактерий и водорослей резко возростает содержание кислорода в атмосфере Земли, что приводит к возможности появления таких существ, как животные. Безконтрольный рост кислорода и уменьшение парниковых газов в криогеновом периоде приводит к череде глобальных похолоданий (в период с 750 до 580 млн. лет назад) покрывших землю слоем льда толщиной до двух километров. Каждое оледениние могло длиться от 4 до 30 млн. лет. Оледенения заканчивались катастрофически быстро, когда благодаря наземному вулканизму в атмосфере накапливалось высокое содержание углекислого газа, более чем в триста раз превышающее его современный уровень. 

Рис. 2.1 Колония хоанофлагелляты SphaeroecaПредположительно первоначально в многоклеточные структуры объединялись простейшие хоанофлагеллаты (рис. 2.1), которые, как полагают, стоят на грани между одноклеточностью и многоклеточностью, образуют зародышеобразные колонии только с помощью бактериального липида, который получают из съеденных бактерий (прокариот). Следующим щагом было появление в этом же периоде первых настоящих многоклеточных макроогранизмов - эти организмы появились на Земле сразу после Мариноанского оледенения – одной из стадий глобального оледенения, когда нашу планету в течение многих миллионов лет сплошь покрывали льды. Первые многоклеточные существа были мягкотелыми организмами, состоящими из отдельных фракталов.

Одни из самых первых появившихся на Земле животных относятся к криогеновому периоду. Эти организмы по размерам были меньше эдикарских и являются не лентовидными, а червеобразными (иногда похожи на членистых). Многие из них строили из органики сегментированные трубки бакаловидной формы. Среди этих организмов нет ни медузоподобных "дисков" как в эдикаре, так и форм похожих на губки (примитивнейших из ныне живущих групп животных). Судя по всему, довендская хайнаньская биота не может считаться предковой ни для эдикарской, ни тем более для современной - фанерозойской [1].

Рис.2.2 Этапы происхождения многоклеточности: I, II—сферические колонии жгутиковых, III—V—фагоцителлы разной степени сложности; 1—кинобласт, 2—рыхлый фагоцитобласт, 3—скопление чувствительных клеток на переднем конце тела, 4—ротовое отверстие, 5—половые клетки, 6—эпителизованный фагоцитобласт Родоначальником многоклеточных в настоящее время считают шаровидную колонию жгутиковых, половые клетки которых перемещались в глубь колонии, а соматические первично выполняли как функцию перемещения всей колонии в пространстве, так и пищеварения за счет переваривания фагоцитированных пищевых частиц, захваченных из воды.           

Осуществление одной и той же клеткой функций движения и пищеварения малоэффективно. С этим связана последующая специализация клеток в направлении преимущественно пищеварения или обеспечения движения. Результатом является возникновение фагоцитобласта (внутреннего слоя амебовидных клеток, занимающихся пищеварением) и кинобласта (наружного слоя клеток со жгутиками, обеспечивающими движение).
Стойкая дифференцировка соматических клеток по функциям и строению, возникшая первоначально на фоне выделения двух клеточных слоев, явилась ключевым моментом в происхождении многоклеточных. Именно с двуслойностью связано появление жидкой внутренней среды, через которую клетки обмениваются химическими сигналами, а также дальнейшее обособление и специализация части поверхностных клеток в направлении восприятия внешних раздражителей и передача возбуждения на другие клетки, располагающиеся в отдалении от них. Таким образом возникают предпосылки к формированию нервной системы.

Рис. 2.3. Трихоплакс - Самое примитивное животное на свете похоже на медленно ползающую тонкуюбесформенную пластинку. Гипотетический предок многоклеточных животных назван фагоцителлой (рис. 2.2). Он плавал в толще воды за счет биения ресничек кинобласта, а питался, захватывая взвешенные в среде частички пищи и переваривая их клетками фагоцитобласта. На более поздних этапах эволюции происходили многочисленные адаптации потомков фагоцителлы к многообразным условиям существования при оседании их на дно или при перемещении к поверхности, а также при изменении источников питания (захват мелких или крупных, живых или мертвых пищевых частиц). [2]

Большое значение в эволюции потомков фагоцителлы имели также изменения характера движения: пассивное движение или прикрепленный образ жизни обусловливают лучевой тип симметрии, в то время как активное перемещение в определенном направлении предусматривает формирование двубоковой, или билатеральной, симметрии. В результате возникло огромное многообразие форм многоклеточных животных.[4]

По другой теории первым примитивным животным является - трихоплакс (рис. 2.3).

Это плоское создание, похожее на медленно ползающую кляксу, не имеет ни осей симметрии, ни мускулатуры, ни переднего и заднего концов, не говоря уже о таких сложных устройствах, как пищеварительная, нервная, кровеносная или выделительная система. Трихоплакс по своему строению напоминает личинок кишечнополостных, и его действительно довольно долго считали личинкой медузы. Но потом оказалось, что трихоплакс образует половые клетки и размножается половым путем.

Митохондриальный геном трихоплакса по своему строению занимает промежуточное положение между «ближайшими родственниками животных» (хоанофлагеллятами и грибами) с одной стороны и всеми остальными животными (включая губок и кишечнополостных) — с другой.[5]

Рис. 2.4. Гребневик. Следующим этапом развития животных стало появление гребневиков (рис. 2.4).[6]

Дальнейшим развитием жизни - стало появление 635 млн лет назад (по некоторым данным 850 млн. лет назад) губок (рис. 2.5) развивавшиеся на морском дне, на мелководье, а затем распространившиеся в более глубокие воды.[7] 

До развития многоклеточных организмов на нашей планете повсеместно царствовали бактериальные сообщества, покрывая дно океана тонким слоем и выстраивая величественные строматолиты. Первые животные были вынуждены вести с ними жестокую борьбу за существование, получая птательные вещества с воды, им приходилось увеличивать свои габариты, что позволяло поглощать большее количества питательных веществ. [8]

Рис. 2.5. Семейство губок. Одними из наиболее древних находок многоклеточных животных являются археоциаты, а также рангеоморфы, такие, как Харния или чарния Charnia и Charnodiscus, многочисленны медузы (Beltanella, Medusinites, Cyclomedusa и проблематичные формы, близкие современным морским перьям (Rangea, Arborea) жившие в эдикарском периоде. На морском и океаническом дне в то время, обитало большое разнообразие кольчатых червей (известно 5 видов многощетинковых червей принадлежащих родам Сприггина (Spriggina) и Дикинсония (Dickinsonia), от которых в дальнейшем произошли моллюски и членистоногие. Кроме вышеперечисленных морских обитателей эдикария, встречались членистоногие-антроподы (Precambridium), являющиеся отдаленными предками ископаемых трилобитов, а также современных насекомых - пауков и скорпионов. Другими интересными животными эдикара являлись трибрахидиумы (Tribrachidium) которые до сих пор не нашли своей ниши в современой систематике. Некоторые из эдиакарских животных достигали больше метра в размере.

Рис. 2.6. Вендский период (Эдиакарийская биотика). Вообще, в вендский период (рис. 2.6) образовалось большое количество мягкотелых животных не имеющих минерального скелета, останки которых, как уже говорилось, не дошли до наших дней. Тогда же появились первые кишечнополосные хищники.

Животные Эдиакар жили преимущественно на морском дне. Они кормились в слое органического вещества (детрита), который покрывал донный ил, образованный останками множества одноклеточных организмов, населявших толщу воды над ними. Плоские и кольчатые черви плавали над самым дном или ползали среди осадков. Спешить им было некуда, ибо хищников (животных, питающихся другими животными) здесь было очень мало.

Рис. 2.7. Животные Эдиакар (Вендский период). Морские перья поднимались с морского дна (рис. 2.7), подобно неким перообразным цветкам, тщательно отфильтровывая воду в поисках пищи. Трубчатые черви лежали среди донных отложений, шевеля своими щупальцами в насыщенной детритом воде. Примитивные иглокожие, родичи современных морских звезд и морских ежей, всю свою жизнь проводили в толстом слое ила. Было там и множество крупных плоских животных в форме блина; эти похожие на медуз создания также, судя по всему, обитали на илистом дне. А над ними в морской воде медленно проплывали настоящие медузы.

В Эдиакарских отложениях встречаются многочисленные окаменевшие отпечатки мягкотелых животных, ползавших когда-то по морскому дну. В некоторых местах в иле запечатлелись парные V-образные отметины, похожие на царапины, оставленные парами крохотных ножек. Возможно, это следы вышеупомянутых примитивных артропод, или членистоногих, - отдаленных предков ископаемых трилобитов, а также современных нам насекомых - пауков и скорпионов. Правда, твердых останков этих животных пока не обнаружено: по всей видимости, они еще не обзавелись твердым панцирем. [9]

Самые первые животные возникали в холодных водах, т.к. теплые мелководные бассейны, в частности, обширные моря покрывавшие континенты в рифее, контролировались архаичной прокариотной биотой вплоть до конца венда. Древние цианобактерии, как и современные, были способны защищать себя ядами, которые угнетают рост и размножение эукариот, а в ряде случаев приводят к гибели последних. Так что, колонизация высшими организмами тепловодных бассейнов была непростой задачей.

Первую попытку животных колонизовать тепловодный карбонатный бассейн мы наблюдаем на примере карбонатных отложений Оленекского поднятия (север Якутии). Когда по окончании Варангерского оледенения морские воды начали затапливать континент, животные быстро заняли теплые мелководные обитания. Вендские беспозвоночные довольно долго «удерживали свои позиции» – остатки мягкотелых беспозвоночных, преимущественно, кишечнополостных, в изобилии встречаются в битуминозных тонкослоистых известняках хатыспытской свиты в интервале более 100 метров. Трудно сказать точно, сколько длился этот эпизод, но цианобактериальные сообщества «взяли реванш» и надолго: толща строматолитовых пород туркутской свиты имеет мощность более 200 м. Судя по современным аналогам, строматолиты растут крайне медленно. Лишь в самом конце венда (542±1 млн. лет) и, особенно, в начале кембрийского периода сообщества животных получили возможность вернуться в свободные от строматолитов обитания.

Сезонность питания, характерную для высоких широт, можно рассматривать как фактор отбора в пользу форм с большей массой. Так называемая «резервная биомасса» нужна, чтобы переживать неблагоприятные периоды. Однако рост и размеры тела ограничиваются возможностью обменных процессов – прежде всего дыханием. Развитие гетеротрофии и эффективных способов сбора пищи могло реализоваться в создание резервной биомассы (больших размеров тела) только при условии достаточно высокой концентрации кислорода в воде. Холодноводные бассейны давали такое преимущество.

Путь из холодных вод, богатых кислородом, в теплые стал возможным в связи с резким ростом содержания свободного кислорода в атмосфере. Данные изотопного анализа углерода из позднего докембрия показывают, что это событие произошло в самом конце протерозоя.

Специалистам по кораллам известна одна замечательная закономерность: виды, имеющие симбиотические водоросли (их собирательное название – зооксантеллы) формируют прочный массивный скелет, и наоборот – виды без симбиотических водорослей имеют весьма слабую минерализацию скелета или не имеют минерального скелета вовсе. Как любая закономерность в мире живого, эта имеет массу исключений. Но представим вендскую фауну холодных вод, и станет ясно, что там не могло быть мощного минерального скелета по двум причинам: одна из них – низкая эффективности ферментов, ответственных за биоминерализацию, из-за низких температур; другая связана с высокой растворимостью карбоната в холодных водах, его труднее концентрировать и сохранять. Но, возможно была и третья причина – отсутствие зооксантелл у животных, обитающих в высоких широтах – там, где существуют долгие зимние ночи одноклеточным водорослям внутри живого тела выжить трудно. Колонизация тропиков и гарантированный световой день сделал симбиоз более эффективным в двух аспектах: снабжение кислородом хозяина и расширение возможностей биоминерализации.

Животные появились в относительно холодных водах вне карбонатного пояса планеты, который контролировался прокариотами. Эра великих оледенений давала большее преимущество именно эукариотам, в том числе, животным, хотя это было время их трудной эволюции. В эту холодную пору площади карбонатных бассейнов и ареалы прокариотных сообществ резко сократились. Высшие организмы, пережившие 200 млн. лет преимущественно холодной биосферы, по окончании ледниковой эры оказались способными бросить вызов архаичной бактериальной биоте и с начала кембрия прочно заняли тепловодные бассейны карбонатного пояса планеты, колонизировав тепловодные бассейноы карбонатного пояса планеты и постепенно заменяя карбонатные постройки цианобактерий рифами. Это обстоятельство резко ускорило эволюционные процессы, в том числе – на основе сформированного минерального скелета.

Рост разнообразия животных и эвкариот в целом способствовал удлинению пищевых цепей. Однако, в тканях животных, находящихся на вершине трофической пирамиды, могли накапливаться высокие концентрации ряда элементов, в частности, Ca, P, Si. Выведение минеральных солей или детоксикация стали необходимостью. Возможность строить минеральный скелет у части беспозвоночных была следствием детоксикации в условиях тепловодных местообитаний, где растворимость биоминералов ниже и энергетические затраты на биоминерализацию не так высоки, как в холодных водах. [10]

Животный мир протерозоя. Довендская биота. Животный мир вендского периода (эдикария)

<< Общие сведения о животных. Разделение классификации животных. Появление и эволюция животных <<

 |>> Фанерозой. Животный мир кембрийского периода. Кембрийский взрыв >>

 А.С.Антоненко

Когда на суше появилась жизнь? Ответ на этот вопрос (один из фундаментальных в науке) зависит прежде всего от значения слов «жизнь» и «суша».

Существуют чёткие свидетельства жизни в пресной воде (в небольших прудах, если быть точнее), которым миллиард лет или около того. Все остальные свидетельства — косвенные, выведенные из признаков выветривания неморских пород и присутствия окаменевших реликтовых почв. Фактические ископаемые, которые могут снять вопрос о существовании сухопутной жизни в докембрии (более 542 млн лет назад), чрезвычайно редки. Некоторые называют их мифическими.

Это очень трудная тема, при изучении которой невозможно избежать критики и обвинений в желании произвести сенсацию. Одним из тех, кто не боялся этого, была Джейн Грей, палеоботаник. Начиная с 1950-х годов она защищала (зачастую громогласно) гипотезу раннего появления жизни на суше. Поскольку она была женщиной, причём той ещё фурией, и сторонником непопулярной теории, её не жаловали грантами. Но, как писал в некрологе биолог Уильям Шиэр, она интерпретировала ископаемые споры с проницательностью игрока на бирже и финансировала свои исследования за счёт собственного состояния.

Сегодня у Джейн Грей есть достойный последователь. Грегори Реталлак из Орегонского университета (США) тоже не боится звания учёного-еретика. Вот уже много лет он работает над реликтовой почвой из докембрия. Проблема с окаменелой почвой в том, что она признаётся таковой по следам организмов, которые в ней жили, — прежде всего по корням растений. Но как быть с почвой, в которой корней не осталось? В этом случае приходится заниматься ювелирной геологической работой: надо показать, что палеосоль связана с породой, образовавшейся в неморских условиях, а также выполнить геохимический и изотопный анализ. Встречаются иногда и прямые указатели на то, что перед учёным почва, — это карбонатные конкреции, кристаллы песчинок и трещины, вызванные усыханием или присутствием льда.

Улики такого рода и привели г-на Реталлака к заключению о том, что среди эдиакарских пород (635−542 млн лет назад) Южной Австралии ему удалось обнаружить палеосоль. Казалось бы, что тут сложного — всего лишь последний период докембрия, не так давно это было. Но эти породы содержат весьма обильные свидетельства первой макроскопической жизни, которая, как считает большинство, была морской.

Возможно, загадочные Dickinsonia были вовсе не морскими обитателями, а одними из первых «сухопутных крыс». (Фото G. Retallack.)В эдиакарских породах найдено множество крупных, хорошо выраженных, но загадочных образований, которые обычно интерпретируются как останки живых существ. Первые эдиакарские окаменелости были обнаружены в Южной Австралии, а впоследствии — и на канадском острове Ньюфаундленд, и в российской Арктике, и в центральных графствах Англии.

Эти очень странные окаменелости. Хотя нет сомнений, что данные организмы высокоорганизованны, что они такое — совершенно непонятно. Если они были животными, то совсем или почти совсем не похожи на другие существа — ни на ископаемые, ни на современные. Это привело к предположению о том, что они были гигантскими одноклеточными, грибами, водорослями, лишайниками или даже такой формой жизни, которая полностью отличалась от всего, с чем нам приходилось сталкиваться, и которая с тех пор вымерла.

Пожалуй, единственный момент, по которому достигнут всеобщий консенсус, состоит в том, что, чем бы она ни была, эдиакарская биота обитала на песчаном дне мелких, залитых солнцем морей. Вот где пути г-на Реталлака расходятся практически со всеми, потому что некоторые из его эдиакарских почв связаны с эдиакарскими ископаемыми. Это означает, что по крайней мере часть эдиакарской биоты (не такая уж маленькая и совсем не мифическая) жила на суше, под открытым небом — быть может, на манер лишайников или колоний микроорганизмов, формирующих почвенную корку. Вот кто, по мысли г-на Реталлака, первым заселил сушу, причём не лужицы, а почву сухих и холодных пустынь. Это не просто противоречит общепринятой гипотезе, это... это... это немыслимо! Нет сомнений, что палеонтологи сейчас глубоко вдохнут — и начнётся свалка.

Единственный способ доказать правоту г-на Реталлака — это работать и работать. Можно вспомнить пример той же Джейн Грей. Когда она доказывала существование сухопутной жизни в ордовике (485−443 млн лет назад), на неё махали руками. Сейчас это догма. Между прочим, нет ничего противоестественного в том, что жизнь в той или иной форме (скорее всего, самой скромной) могла выбраться на сушу и в докембрии. К тому же это не обязательно случилось один раз в истории эволюции.

А вообще — давно пора понять: палеонтологическая летопись имеет одну приятную особенность. Когда всё уже понятно, вдруг появляется нечто такое, что уводит науку в неожиданном и захватывающе интересном направлении.

Результаты исследования опубликованы в журнале Nature.

Источник: КОМПЬЮЛЕНТА

На юге Китая ученые нашли уникальные ископаемые возрастом примерно 600 млн. лет. Похоже, это первые макроскопические организмы на нашей планете. Большинство напоминает современные бурые водоросли, но некоторые похожи на червей.

Ископаемое многоклеточное из формации Ланьтянь (Китай) возрастом 600 млн. лет Один из самых поразительных этапов развития жизни на нашей планете – эдиакарский — случился 635−542 млн. лет назад.

Тогда произошел огромный эволюционный скачок – после почти трех миллиардов лет исключительно микроскопической жизни появились первые макроскопические организмы. Таких необычных форм в природе не появится уже никогда. Окаменелости этого периода ученые делят на три группы, самая древняя из которых — авалонская. Ее возраст составляет примерно 575−565 млн лет. В основном это мягкотелые организмы, состоящие из отдельных фракталов. Размеры их тела варьировались от одного сантиметра до одного метра. Выглядели они настолько необычно, что долгое время ученые спорили, к какому царству – растений или животных их можно отнести. Но в конце концов решили, что это все-таки животные.

Отложения Ланьтянь

Похоже, группе ученых, которой руководит Сюньлай Юань (Xunlai Yuan) из Наньцзиньского института геологии и палеонтологии (Китай), удалось обнаружить самые первые макроскопические существа, которые жили еще до авалонской биоты. В формации Ланьтянь на юге Китая ученые описали несколько организмов, которые очень похожи на современные бурые водоросли и кольчатых червей.

Вообще-то, об ископаемых формации Ланьтянь ученые впервые узнали еще десять лет назад. Проблема состояла в точной датировке образцов. Дело в том, что отложения залегают там очень плотно. Например, в 150−тиметровых отложениях зашифрована история длиной в 90 млн лет. Из-за такой плотной упаковки датировать слои необыкновенно сложно. При помощи радиоуглеродного анализа удалось установить, что биота этой формации гораздо более древняя, чем можно было предположить. Ее возраст, по подсчетам ученых, составил примерно 635−577 млн лет.

Водоросли, черви и стрекающие

Как объясняет доктор Сюньлай Юань, эти организмы появились на Земле сразу после Мариноанского оледенения – одной из стадий глобального оледенения, когда нашу планету в течение многих миллионов лет сплошь покрывали льды (теория о существовании такого масштабного оледенения носит красивое название «Земля-снежок»). Как только лед растаял, океан стал теплеть и насыщаться кислородом. Это и привело, по мнению авторов, к новому витку эволюции – формированию макроскопических форм жизни.

Ископаемые организмы формации Ланьтянь ученые отнесли к пяти разным морфологическим типам: «Типы А и B очень напоминают современные водоросли, например бурую водоросль Postelsia palmaeformis. У них выделяется орган, с помощью которого они прикреплялись к субстрату, стебель и ветвящиеся лопасти», — пишут авторы исследования. Другие типы выглядели совсем необычно. «Типы С-Е, скорее, ближе к животным типа стрекающие. С веретенообразным телом, пищеварительной системой, окруженной оболочкой. Возможно, у них были и сократительные мышцы. Тип D и Е — вообще загадочный. Эти организмы напоминают червеобразных животных», — говорит доктор Сюньлай Юань.

По словам руководителя группы, все эти необычные организмы обитали в спокойных мелких водах, там, куда спокойно проникали солнечные лучи. А в пластах отложений они так и «законсервировались» в своем обычном положении.

Об ископаемых отложений формации Ланьтянь можно прочитать в cтатье «An early ediacaran assemblage of macroscopic and morphologically differentiated eukaryotes», опубликованной в последнем номере журнала Nature.

Источник: Infox.ru

Ископаемое, жившее 580 млн лет назад, поставило под сомнение привычное эволюционное древо животных.

Eoandromeda и её слепокБеспозвоночное, названное Eoandromeda octobrachiata (потому что его тело напоминает спиральную галактику Андромеды), призывает пересмотреть самые нижние ветви, полагают авторы исследования.

Группа палеонтолога Фэн Тан из Китайской академии геологических наук считает Eoandromeda пращуром современных гребневиков: эти желеобразные существа похожи на медуз, но круглее и обладают восемью рядами радужных «плавников» («гребней»). Если они правы, это самый старый гребневик из известных науке.

Гребневики находятся у основания эволюционного древа. Как правило, считается, что сначала появились губки, затем стрекающие (медузы, актинии и др.), а после них идут гребневики. Это расположение остаётся спорным. «Eoandromeda кладёт ещё немного на ту чашу весов, которая склоняется в пользу более базального положения гребневиков», — говорит соавтор работы Стефан Бенгтсон из Шведского музея естественной истории.

Всё дело в форме: ископаемое имеет окторадиальную симметрию, то есть его тело можно разрезать на восемь одинаковых кусков. Современные гребневики бирадиальны, то есть обладают двусторонней симметрией, их (как и людей, мух, морские анемоны) можно разделить только на две идентичные части.

Если Eoandromeda появилась после книдарий, билатеральная симметрия в истории эволюции возникала дважды — один раз у книдарий, а затем у других двусторонних организмов, пришедших после Eoandromeda. Гораздо проще считать, что Eoandromeda была первой.

Это не голословное утверждение, ибо анализ ДНК подтвердил: гребневики ближе к корню эволюционного древа. Коллег приветствует Энди Баксеванис из Национального НИИ человеческого генома (США), группа которого расшифровала ДНК гребневика мнемиопсиса и теперь сравнивает её с геномом губок, книдарий, червей и других животных. По его словам, результаты пока свидетельствуют о том, что губки и гребневики появились раньше стрекающих.

Однако некоторые учёные сомневаются в том, что ископаемое можно отнести к гребневикам. Восемь «спиральных рукавов» действительно напоминают восемь радужных «гребней» по бокам современных гребневиков, но в образце отсутствуют ключевые характеристики современных гребневиков — щупальца и рот.

В 1980-х годах Дольф Зайлахер из Тюбингенского университета (ФРГ) пришёл к выводу, что многие странные окаменелости эдиакария (635–542 млн лет назад) представляли собой аномально большие амёбоподобные одноклеточные организмы. Он выделил их в особое царство Vendobionta. По его словам, пока вендобионты не вымерли, многоклеточные жили в тени этих гигантов. Г-н Зайлахер видит в Eoandromeda (а она размером с мяч для гольфа) одного из вендобионтов.

«А я вообще не могу себе представить, как Eoandromeda могла плавать, обладая таким спиральным вооружением, — отмечает Клаус Нильсен, отставной эволюционный биолог из Музея естественной истории Дании. — Так что это никоим образом не гребневик».

Источник:  КОМПЬЮЛЕНТА